Да что же это такое! Что же тут все повадились меня в сугробах купать, да одежду почём зря портить!

– Ах, ты ж, тварь! – почему то именно осознание того, что уже второй полушубок вновь будет безнадёжно изодран, привело меня в ярость. – Убъю!!!

Привычно закрывая левой рукой, горло и голову, нащупываю правой сунутый за пояс нож и не глядя, бью. Визг и брызги горячей крови на руке. Туша отвалилась в сторону, напоследок расцарапав мне бок.

Рывком поднимаюсь, яростно отплёвываясь и шипя от нарастающей в боку боли.

– Живой? – сунулся ко мне Горёха и потянулся к моему поясу. – Снимай полушубок. Посмотреть нужно. А то, как бы как с отродьем намедни не вышло!

Я ошарашено кивнул, тупо разглядывая вытянувшееся на снегу животное. Горёха ловко помог мне раздеться, задрал разодранную, набухшую от крови рубаху.

– Везучий ты, Антоха, – хмыкнул он. – Одними царапинами отделался. Зверь издыхал уже, – пояснил Горёха, шустро доставая из своего мешка какие-то тряпки. – Ни силы, ни времени как следует тебя порвать, у него не было. Да и полушубок тебе староста знатный подарил. Такой за раз не порвёшь!

Я кивнул и, морщась, подошёл к зверю чуть не ставшему причиной моей окончательной гибели.

Рысь! Довольно крупная, с оскаленной мордой и клочками моего полушубка на острых когтях. Из-под лопатки торчит обломок копья, в животе нож, в голове топор оставленный Горёхой.

Мда. Прав местный. Повезло мне. Легко отделался.

Мёртвого хищника обступили мужики, кто-то, наклонившись, поднял из втоптанного снега маленькую чёрную статуэтку. Протянул Горёхе.

– Ему отдай, – кивнул тот на меня, потянув к себе топор. – Его добыча.

– Это почему же его? – возмутился Витёк. – Это ты же зверя убил!

– Не, – отмахнулся от него Горёха. – Зверь издыхал уже, когда я его добил. Кто зверю больший урон нанёс, того и добыча, – и недобро сощурив глаза, процедил: – А ты пошто на помощь к нему не пришёл? Коль я бы не сподмагнул, так и стоял бы, наблюдая, как сотоварища твоего убивают?

– Растерялся я слегка, – стушевался Виктор под его взглядом. – Больно быстро всё произошло. Я как раз на помощь кинуться хотел, когда ты опередил.

– Ну, смотри, – недобро скривил губы Горёха и со значением добавил: – Ещё раз так растеряешься – беда будет.

Я не обращая больше внимания на ретировавшегося недруга, сжал в ладони статуэтку. Фигурка зверя была тёплой, словно живая. Рысь стояла в угрожающей позе, оскалив пасть и подняв одну лапу с выпущенными когтями перед собой.

– Внимание. Вами получен тотем – молодая Рысь. Уровень обычный. Можно использовать один раз. Время действие одна минута. Для активации сорвите тотем с шеи, бросьте на землю и укажите объект нападения. Приятного погружения.

Я залюбовался изящной фигуркой. Ну вот. И я своим петом обзавёлся. Одно плохо – одноразовый.

– Что тут у вас? – сквозь мужиков протиснулся ста́ршина.

– Рысь,– коротко ответил Горёха. – На дереве затаилась. Хорошо, что Антон копьё с собой взял, меня не послушал. На это копьё он её и принял.

– Цел? – пытливо посмотрел на меня обозный и, сделав для себя вывод, уже утвердительно ответил сам себе: – Ну, хоть этот цел. Другому пришлому так не повезло, – и добавил, встретив мой вопросительный взгляд. – Две рыси было.

Я нашёл глазами мрачного Виктора, рядом с ним приметил Геннадия. Это кому же не повезло? Насте или белобрысому?

Я задумался. На данный момент, конечно, было бы лучше, если из игры выбыл белобрысый. С Витьком и компанией у меня сразу отношения не заладились и столкновение если не сейчас, то во втором блоке очень даже вероятны. Так что ослабление боевой мощи его группы на треть мне очень даже выгодно. Тем более что с Настей у меня никаких трений нет. Но вот если мыслить стратегически, на перспективу, то что-то мне говорит, что на завершающих этапах Настя может оказаться гораздо большей проблемой, чем Витёк.

Не повезло белобрысому. Изодранные в клочья ошмётки одежды, ещё пузырящаяся из вырванного горла кровь, кровавая борозда когтей на левой половине лица. Я буквально застыл на месте не в силах отвести взгляда от жуткого зрелища. И наверно только сейчас, таращась на залитый кровью труп, я окончательно осознал; всё это всерьёз. Нет. В серьёзности намерений наших хозяев я давно не сомневался. Сразу после того как Вика у меня на руках умерла. Но всё же была при этом в душе какая-то странная уверенность, что вот именно со мной ничего плохого не случится. Даже когда на дереве замерзал, эта уверенность никуда не делась. И только теперь в упор, рассматривая не истаявший в воздухе труп игрока, я вдруг ясно осознал. А ведь я мог вот так же тут неподалёку валяться. Свою рысь я чудом завалил. На везении. А везение – товар редкий. Его на прилавок не часто выкладывают.

– Идти надо, – тяжело вздохнул Тимофей Никитич, надевая шапку обратно на голову. – Обоз хоть и медленно, но едет. Не будем поспешать, раньше нас с татями повстречается.

Я, поймав взгляд Горёхи, выразительно кивнул на труп.

– Времени нет хоронить, – правильно понял тот мой вопрос. – Зверьё похоронит. У нас такая смерть привычная.

Я посмотрел ему вслед и бросился догонять мужиков. Оно, конечно, не по-людски тело на съедение зверям без погребения бросать, но я сделал что мог. Мне ещё не хватало от местных в лесу отстать. Я парень городской. Что-что, а лесное ориентирование точно не мой конёк.

Между тем ветер начал усиливаться, так и норовя хлестнуть по глазам ветками и запорошить хлопьями снега.

Шли примерно ещё полчаса. Затем все встали. Я медленно вышел вслед за остальными на небольшую поляну и присоединился к сгрудившимся мужикам.

– Сколько их там? – пытливо спросил вполголоса ста́ршина, нависнув над Савелием, кряжистым с начавшей седеть бородой местным следопытом, ушедшим вначале нашей вылазки вперёд отряда.

– Десятка два, – вздохнул тот и, разведя руками, добавил: – А может и поболе будет. Я близко не подходил, мог всех не разглядеть.

– Значит так, – обвёл обозный суровым взглядом мужиков. – Подходим как можно поближе и в топоры татей.

Я вытащил из-за пояса топор и крепко его сжал, чувствуя, как отчаянно забилось сердце. Убивать людей мне ещё не приходилось. Смогу ли? Вот так, запросто, топором по голове? И не надо скидку делать на то, что они цифровые. Выглядеть то всё реально будет. Вплоть до вываливающихся кишок и липкой крови на руках.

Ста́ршина сунул руку за пояс, вынул завёрнутый в цветастый платок свёрток и, бережно развернув его, сжал в руке синий кругляш амулета.

– Чего это он? – дёрнул я за рукав Горёху.

– «Вуаль безмолвия» активировать собирается! – дохнул мне в ухо тот. – Без этого нам к татям незаметно не в жисть не подойти. А так хоть во всё горло ори; не услышат. Только действует заклятье недолго. Поспешать нужно будет!