Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошенькая история.
– Да. Одинцову планомерно перекрывают кислород, подрывают репутацию. Поэтому он нервничает, и, очевидно, результатом этого мандража становятся такие дурацкие ходы, как эта забастовка. Совершенно ненужное действо.
– Согласна.
Мы с Гариком поговорили еще минут пять, после чего я попрощалась и некоторое время изучала статьи в сети, посвященные вчерашним событиям. Материалы других изданий были написаны сдержанно и профессионально, но все они сходились в негативной оценке того, что было устроено компанией «Тарасов-транс» на одном из центральных проспектов города.
– М-да, – задумчиво произнесла я, потрепав Пирата по загривку, – с твоим хозяином происходит что-то непонятное.
– Мяр-р, мяу, – сказал кот.
Я потянулась. Темное зимнее утро за окном навевало мысли о том, чтобы вернуться в постель и поспать еще пару часиков. Но на душе свербело – разве можно валяться в кровати, когда кто-то, совершенно очевидно, нуждается в помощи.
Я отправилась в душ и долго стояла, пытаясь смыть недосып, под струями горячей воды. Между тем мысли мои были целиком заняты добытыми сведениями. Итак, забастовка показалась нелепой выходкой не только мне. Мог ли дальновидный человек и расчетливый бизнесмен, создавший успешную компанию, пойти на столь опрометчивый шаг? Не мог. Но тем не менее заместители и сотрудники фирмы уверяют, что действовали по инициативе главы компании, который связывался с ними по телефону.
Закономерный вывод – писать с телефона Одинцова мог кто угодно. Перекрытие центра города – это глупая акция, которая ударит только по «Тарасов-трансу». Не понимать этого он не мог.
То есть, скорее всего, забастовка организована руками противников Одинцова с целью окончательно подорвать его репутацию и выбить компанию из конкурентной борьбы.
Выйдя из душа, я посмотрела на часы. До встречи с сотрудником Антимонопольной службы оставалось несколько часов.
* * *Кафе «Кебаб» было «своей» достопримечательностью, о которой туристам не рассказывали. С виду оно представляло собой невзрачный павильон – один из многих в длинном, грязноватом палаточном ряду у рынка. Справа его подпирала крытая автобусная остановка, слева – мастерская по ремонту обуви. Внутреннее убранство «Кебаба» искушенному гурману могло показаться даже оскорбительным: деревянные, грубо сколоченные столы с длинными скамейками по бокам, салфетки в пластиковых стаканчиках, на широкой барной стойке – железное ведерко, ощерившееся вилками и ножами. Еду в «Кебабе» подавали на картонных одноразовых тарелочках, освещение тусклое, окна, выходившие на проезжую часть, были захватанными, и в них каждую минуту маячили спины пассажиров, ожидающих на остановке свой автобус.
А вот готовили здесь божественно. Уже с порога тебя окутывал густой аппетитный запах жаренного на углях мяса и аромат свежевыпеченных румяных лепешек, так что желудок сводило голодным спазмом. Огромные блюда с чебуреками, самсой, хачапури и прочими радостями кавказской кухни стояли на раздаче у барной стойки, бережно накрытые полотенцами. За спиной молчаливого бармена-раздатчика маячило окошко кухни, где метались в чаду и дыму повара в заляпанных фартуках.
Войдя, я тут же увидела в дальнем углу человека в красной куртке. В павильоне было холодно, и он только расстегнул верхнюю одежду, но снимать не стал. В это время дня тут было немноголюдно – основной контингент подтянется к вечеру, а более гламурные посетители предпочитали брать еду навынос.
Я подошла к столику, и мужчина поднял голову.
– Татьяна?
– Да.
– Присаживайтесь. Что-то закажете?
На столе стояла тарелка с шашлыком и овощной нарезкой, а также пластиковый стакан с остывшим кофе.
Мне тут же захотелось есть, но я ответила:
– Нет, спасибо. Не хочу вас надолго задерживать разговором.
– Тогда давайте приступим к допросу, – сказал он без улыбки и протянул мне большую медвежью ладонь: – Алексей.
Я пожала собеседнику руку и села напротив, разматывая шарф. Алексей огляделся. Сбоку от нас за соседним столиком сидел невзрачный субъект и цедил пиво из пузатой кружки. Я поежилась – в такую холодину, да еще белым днем!
– Очень приятно.
– Зря вы отказываетесь – мясо и выпечка тут вкуснейшие.
– Знаю, – ответила я, – всегда беру тут хачапури, если проезжаю мимо. Просто недавно пообедала, поэтому ничего не хочу.
– Так что вы хотели узнать? – спросил Алексей, почесав большой нос мясистым пальцем.
Я заметила, что все у него в два раза больше, чем у обычного среднестатистического человека. Рубашка в шотландскую клетку, которая виднелась под курткой, была буквально распята на его животе, и пуговицы на ней с трудом цеплялись одна за другую.
– Владимир Сергеевич сказал вам, что я интересуюсь ситуацией вокруг компании «Тарасов-транс»?
– Да. Но мне кажется, он и сам не понимает, зачем вам это нужно. – Алексей громко чихнул в рукав куртки. – Может, объясните?
Я вздохнула. Терпеть не могу ненужных объяснений.
– В данный момент я работаю над одним делом, которое напрямую касается компании Олега Одинцова.
– Работаете в качестве кого?
– В качестве частного детектива.
Мой собеседник громко фыркнул и оглянулся. Мужик с пивом лениво посмотрел в нашу сторону, но тут же склонился над своей кружкой.
– Вы из американского фильма к нам прибыли?
Я опять вздохнула. Сколько раз в своей жизни я слышала подобные подколки?
– Частный детектив – обычная практика, лицензируемая и повсеместно применяемая в нашей стране. Я не храню дробовик на заднем сиденье своего «Мустанга» и у меня нет чернокожего напарника. Но я могу показать удостоверение.
Мужчина расхохотался. Глаза его покраснели.
– Да не обижайтесь вы. Володька мне про вас рассказывал.