Истинный сын своего отца, мысленно усмехнулась она. Впрочем, сейчас ей уже все равно и даже как-то не верится, что совсем еще недавно она постоянно думала о нем. Какой же глупой она была всего несколько дней назад!

Недавний разговор с Эдвардом Джессика запомнила почти дословно и теперь то и дело возвращалась к нему.

— Ты не должна плохо думать обо мне и моей семье, Джесс. Мой отец в будущем году будет баллотироваться в сенат штата, и, как ты понимаешь, он просто не мог позволить себе, ну… ты понимаешь, о чем я…

— Позволить — что? Быть скомпрометированным столь нежелательным знакомством? Можешь не беспокоиться, Эд, ни я, ни мой отец больше не потревожим спокойствия семьи Лоуз.

— Ты несправедлива, Джесс. Пойми, иногда обстоятельства складываются таким образом, что…

— Что лучше отказать в помощи тому, кто столько раз оказывал ее тебе. Я не хотела напоминать тебе об этом, но ведь именно благодаря моему отцу твой отец, Джошуа Лоуз, занимает сейчас столь высокое положение.

— Ты бьешь ниже пояса. В конце концов, это нечестно — напоминать о благодеянии.

— Гораздо честней отказать в помощи тому, кто столько раз оказывал ее тебе, не правда ли? Кстати, те деньги, что вы остались должны моему отцу… Думаю, пришла пора вернуть их.

— Но, Джесс, как ты не понимаешь, что сейчас не время и не место говорить об этом?! Те деньги были добровольным пожертвованием на предвыборную кампанию моего отца!

— Добровольным пожертвованием?! Но тогда как насчет расписки, что я видела как-то в сейфе отца?

— Что ты намеренна с ней сделать, Джесс? — пересохшими от волнения губами спросил он.

— Я уже сделала. Сегодня утром я отослала ее в «Америкэн бэнк индастриз», так что теперь вам придется иметь дело с ними. — Все это был блеф чистой воды, но ей так хотелось заставить поволноваться Лоузов.

— Ты не должна была так поступать, Джесс! В конце концов, это дело твоего отца и только он вправе решать, как ему поступить.

— Ошибаешься. У меня есть все необходимые права, и, как видишь, я уже пользуюсь ими. Сто пятьдесят тысяч долларов не валяются в придорожной канаве, так почему же я должна отказываться от них?

— Никогда не думал, что ты можешь так поступить со мной и моей семьей, Джесс!

— То же самое я могу сказать и о тебе, Эдвард. Жаль только, что поняла я это так поздно. Впрочем, свои плюсы в этой ситуации все же есть. Я избавилась от иллюзий, а также от опасной возможности выйти за тебя замуж. Не понимаю, как вообще я могла допускать такой вариант? Ты ужасно скучный человек. Все в твоей жизни расписано на годы вперед, и ты никогда ни на шаг не отступишь от заранее намеченного пути. Мне даже жаль тебя, Эдвард Лоуз. В твоей жизни никогда не произойдет ничего необычного. Все, что тебя ждет, это брак с Морин, работа в фонде твоего отца и расписанные на годы вперед дни. Какое счастье, что все это никогда не будет иметь ко мне никакого отношения!

— Но, Джесс, я все еще люблю тебя!

От этих слов ее даже сейчас бросило в дрожь.

— Ты не любишь и никогда не любил меня, Эдвард. Ты вообще не способен любить кого-либо, кроме самого себя. Это настоящая трагедия, но вряд ли ты когда-нибудь поймешь это. А теперь прощай и постарайся никогда больше не вставать у меня на пути!

Вынырнув из омута воспоминаний, Джессика отметила, что на сей раз они не причинили ей никакой боли. И чем дальше отдалялся от Американского континента огромный белоснежный лайнер, тем быстрей таял в ее сознании образ Эдварда.

Она попыталась заснуть, но растревоженное сознание никак не хотело расстаться с мыслями о последних событиях в ее жизни, и спустя несколько секунд Джессика поняла вдруг, что с Лоуза-младшего ее мысли, непонятно как и когда, перескочили на Дэниела Тейлора. Она не хотела думать о нем, но… думала! Вспоминала странный задумчивый взгляд и ругала себя за то, что никак не может выбросить образ Дэниела Тейлора из головы. Никогда еще она не была в таком разладе с самой собой! Ей нужно ненавидеть этого человека, а вместо этого она мечтает о том, чтобы вновь увидеть его! Интересно, что именно заставило его так разозлиться на нее? Явно не оброненный журнал. Ведь даже сидевшие рядом с ней пассажиры не обратили никакого внимания на столь незначительный шум. А может, у него неприятности в жизни? Нелады с сыном, бывшей женой или ссора с любимой девушкой?

Мысли эти вызвали неожиданную реакцию. Нечто весьма похожее на ревность шевельнулось в ее душе, и ей понадобилось какое-то время, чтобы справиться с собой. Какое мне, собственно, дело до проблем мистера Тейлора? — убеждала она себя. Да пусть его жизнь перевернется с ног на голову, мне и тогда не будет никакого дела до его проблем!

Сидя в кресле самолета рядом с мирно посапывающим во сне Ланьи, Джессика старалась думать только о том, какой будет ее новая жизнь в Лондоне. Она перебрала в уме как минимум с десяток вариантов, но так и не смогла представить, как будет жить вдали от отца. Скорей всего все сведется к тому, что после работы она будет возвращаться в пустую квартиру и долгими вечерами в одиночестве сидеть перед телевизором. О том, как будет жить теперь отец, она старалась не думать. На это у нее просто не было сил.

Странно, но неизвестность вдруг перестала пугать ее, и впервые за последние несколько дней в Джессике проснулся интерес к новой жизни. Кто знает, вдруг все произойдет совсем не так, как она нафантазировала себе. Вполне возможно, что у нее появятся новые друзья или даже мужчина, рядом с которым она вновь сможет почувствовать себя счастливой. Жизнь достаточно непредсказуема, уж она-то это знает твердо.

— Ты сошла с ума, Сандра! Как вообще можно вести себя подобным образом?! В словах Кэрол Лоусон, директора по маркетингу, было столько неподдельного изумления, что, едва услышав их, Сандра Уилсон испытала жуткое желание вцепиться Кэрол в физиономию. Вообще-то они всегда неплохо ладили, но только до тех пор, пока кто-либо из них не переступал границу чужой территории. На этот раз ее переступила Кэрол, и потому Сандра чувствовала себя вправе первой начать наступление.

— А ты, значит, считаешь, что я, будучи главным редактором, не вправе уволить этого проходимца?!

— Джимми Ален наш лучший дизайнер, если ты, конечно, еще помнишь об этом! Стоит тебе уволить его, как конкуренты тут же откроют сезон охоты и он будет работать против нас!

— Он и так работает против нас, Кэрол! Жаль только, что я лишь вчера поняла это. Посмотри сюда — и ты сразу все поймешь. Сравни сентябрьский и октябрьский номера нашего журнала и вот эти номера «Мадемуазель». Разница только в цвете, да и то не везде.

Окинув внимательным взглядом глянцевые страницы, Кэрол почувствовала, как волосы зашевелились у нее на затылке, но, не желая окончательно признавать правоту Сандры, произнесла: — Но почему ты решила, что это сделал именно Джимми?! Информацию мог передать любой, кто имеет к ней доступ!

— Не знай я тебя столько лет, подумала бы, что ты нарочно говоришь глупости. Окончательный вариант макета известен только мне, Хэнксу и Джимми. Хэнкс — владелец журнала, следовательно, продавать информацию конкурентам явно не в его интересах. Я — главный редактор и работаю в этой должности вот уже восемь лет. Если бы я занималась подобными вещами, то неприятности начались бы много лет назад, а они начались почти сразу же, как мы взяли на работу Джимми Алена. Кстати, я навела справки, с прошлого места работы его уволили точно за такие же делишки.