Сторхельт! Воин выше пятнадцатой руны! Неудивительно, что такой справился с чудовищем. Я настолько сильных людей пока даже не видел. Отец был сильнейшим в Сторбаше, но и он был всего лишь хускарлом седьмой руны, к тому же без боевого дара. Как он мог справиться с хуоркой?

— Во всем Сторбаше не наберется денег на сторхельта, — угрюмо сказал я. — Да и ее просто так не убить. Если ранить, она просто уйдет в море или на глубине заляжет.

— Эрлинга не интересовал наш урожай или количество мужчин. Он приходил и брал то, что нужно. Теперь и мне плевать, сколько у него денег и воинов!

Возможно, прежде Олов еще мог прислушаться к голосу разума, но, проторчав запертым в собственной деревне целый год, не в силах помочь своим людям, он уже не хотел слышать никаких оправданий. И я мог его понять. Сколько они смогут продержаться без притока людей и товаров извне? Как скоро у них закончится железо? Да и рыба всегда была неизменным блюдом на столах. По идее, они могли как-то перетащить лодки за пределы бухты, но я не представлял, сколько времени уйдет на эту затею. Да и первая же буря разметает их по берегу. Оставался лишь один вариант — бросить эту бухту и переселиться всей деревней на другое место, оставив хуорку резвиться в одиночестве. Но это тоже огромный риск. Надо возвести новые дома, заново распахать землю, построить лодки, и сделать это до наступления зимы. А ведь это место было по-настоящему удобным. Много плодородной земли под пашню, крутые скалы за спиной, которые защищали деревню с суши, узкая горловина бухты не давала штормам проникнуть внутрь и укрывала от непрошеных гостей. Уверен, что и рыбы в заливчике прежде ловили немало. Здесь было поудобнее, чем в Растранде.

— Я поговорю с отцом, клянусь мечом Фомрира.

— И что с того? — хмыкнул Олов. — Мои гонцы тоже говорили с ним, а толку?

— Он призовет кого-нибудь. Ведь если убить хуорку, наверное, можно подняться на одну руну? Может, кого-то из хельтов заинтересует такая возможность?

— Если бы. Хуорка ведь не первородная тварь, а просто огромная и тупая. Ей даже не нужны наши корабли. Она путает их с китятами и нападает, чтобы сожрать. А когда до ее пустой башки доходит, что мяса нет, люди уже мертвы.

— А если загарпунить?

— Так, малец, если тебе вдруг показалось, что ты знаешь побольше моего, то ты ошибся. Придумай лучше, как уговорить меня, чтоб я тебя отпустил.

— А зачем мне кого-то уговаривать? Нет никакого смысла держать меня в плену. Если б ты хотел, то уже бы прирезал. И Ингрид тоже, а то она может и разболтать. Я хуорку увидел, беду осознал, отцу передам. Жаль, что нет возможности довезти меня морем. Но без девчонки я и по суше доберусь, особенно если ты дашь припасы.

Олов звучно рассмеялся, от чего его борода запрыгала по широкой груди.

— А ты еще тот звереныш. Думаешь, так легко сможешь дойти пешком? Чем дальше, тем сложнее путь. Много трещин и скал, хищники, какие-нибудь твари. Хуорка — не самое страшное, что водится в этих землях.

Я пожал плечами.

— Дойду или нет — не твое дело. Прошу лишь позаботиться об Ингрид. Всю ее семью убили. И коз мы бросили по дороге.

Олов похлопал меня по плечу. Уверен, что там остался изрядный синячище.

— Он и впрямь сын Эрлинга, а, Акун?

Акун ничего не ответил, лишь ловко перевернул кость во рту, оставив снаружи вычищенный до блеска кончик.

— Что ж, сын Эрлинга, больше тебя приковывать не буду. Отдохни пару дней, поговори с людьми, познакомься с деревней. Как знать, может, когда-нибудь и тебе пришлют гонца за помощью…

Судя по всему, Олов был прямым и вспыльчивым, совсем как мой отец: легко загорался, легко остывал. Захотел — посадил на цепь, захотел — отпустил на волю. Мне нравились такие люди.

Когда мы вернулись в деревню, Акун вернул мои пожитки, включая поломанные ножи и отцов топорик, отвел меня в дом на краю деревни и толкнул в руки мощной женщины с низким, почти мужским голосом.

— Покорми его. Олов велел. Он наш гость.

Она неторопливо вытащила горшок со снедью, положила в миску здоровенный кусок мяса и села рядом, наблюдая, как я ем. Впрочем, это не испортило мне аппетит, и я сметелил все, что дали, обглодал кости и отвалился, сыто срыгнув. Тут в дом ввалились два мальчишки немногим старше меня, на поясах у них висели ножи. Значит, свою руну они уже получили.

— Мам, говорят, что Олов расковал пришлого… — рыжий с тонкой косицей на затылке осекся, разглядев меня в полумраке. — Ага. Как тебя звать?

— Кай, сын Эрлинга.

— Вижу, ты уже поел. Хочешь, мы покажем тебе деревню?

Я улыбнулся и согласился. Этот рыжий совсем не умел скрывать свои мысли.

Так и вышло. Он вывел меня почти на то же самое место, откуда Олов показывал мне хуорку, тем временем, его брат умчался в другую сторону, стоило нам только выйти из дома.

— Значит, ты и есть сын Эрлинга? Из-за твоего отца к нам не приходят корабли, — как я и ожидал, рыжий начал с обвинений.

— Мой отец пока не повелевает морскими тварями.

— Но он не торопится выполнить свой долг! Неужто в Сторбаше нет достойных воинов?

— Смельчаков полно, как гребцов на золотом корабле Нарла. А вот таких сильных — недостаточно. Но эт ничего. Скоро ты подрастешь и сам завалишь хуорку.

Сзади послышались голоса. Из деревни подошло еще несколько парней, все перворунные, хотя у некоторых уже борода начала пробиваться.

— Что-то он коротковат. Я думал, он будет покрупнее, — сказал один из пришедших, высокий, но тощеватый.

— Копье покороче бревна будет. Да только бревно держит дом и гниет потихоньку, а копье пьет кровь врагов.

— Это ты меня бревном назвал?

— Я-то? Я и имени твоего не знаю. Как я мог назвать тебя бревном?

— Слушай, сын Эрлинга, ты наш гость, хоть и незванный, и Олов не погладит нас по голове, коли ты случайно помрешь. Но он не может запретить рунным мериться силой.

— А давайте, — широко осклабился я. — А то я еще толком не прочувствовал свою руну. Никак не могу понять, то ли я теперь сильный, то ли быстрый…

— То ли тупой, — закончил за меня рыжий. Все расхохотались, и я присоединился к ним. Мне и впрямь было так весело, как не было со времен Сторбаша до первой жертвы. Я даже оглянулся по привычке на Дага, но позади было лишь море с резвящейся хуоркой.

— Ну так как? Жребий кинете или гурьбой навалитесь? — с азартом свел я кулаки.

— Я первый. Его девчонка сломала руку моей сестре, — выдвинулся угрюмый парень с тяжелой челюстью. — Каких же коз они там режут? Размером с хуорку, что ли?

— Это Ингрид козу резала. Мне же пришлось рунного убить. Видать, Фомрир посчитал, что я настолько силен, что коза или даже безвольный раб — недостаточная жертва.