При этом с точки зрения формальной человек свободен, «защищен» конституцией, законами, всей риторикой о «правах человека», но реально подчинен финансово-промышленной олигархии и ее правительству, а точнее – специальному комитету плутократии, называемому «правительством» и занимающемуся фиктивно общенародными делами. Одна тирания, тип рабства – навязывается в откровенных и насильственных формах самим тираном; другая, «демократическая», – добровольно принимается самим народом, в соответствии с избирательными законами и конституцией, которые якобы приняты парламентом, выражающим волю народа... Но суть одна – жестокое подавление народа, его воли, интересов, беспощадная экономическая эксплуатация в интересах своры дельцов, высшей правительственно-административной номенклатуры в столице и в провинциях, военно-полицейских отрядов и армии пропагандистов, в том числе в СМИ, чиновники которых, по традиции, называются «журналистами»...

«Специфическое» применение высшей власти в России привело к тому, что частный капитал использует государство для умерщвления конкуренции, одновременно создавая иллюзии формирования свободного рынка и правил конкурентной борьбы. В результате большой бизнес «съедает» и большое государство, и само производство, превращает государство в своеобразное «внутреннее подразделение» криминального бизнеса, «сбрасывая» на него выполнение «неприятных» задач (в том числе по «нейтрализации» честных предпринимателей).

Порою правящая верхушка переходит в «контрнаступление», избавляется от одних криминальных воротил («чужих», или ставших для нее «чужими») в пользу «своих», используя для этого государственные надзорные органы власти. Становится общей закономерностью, что экономика находится в режиме перманентного застоя и движется по наклонной вниз, а едва теплящаяся жизнь в ней подпитывается все уменьшающимся потоком финансовых инъекций международных организаций и поступлений от распродажи государственных предприятий и вывоза нефти, газа, металлов, леса. Национальная экономика как единое целое, как целостный народно-хозяйственный комплекс – уже не существует. Она, подобно шагреневой коже, «съеживается», выбрасывая на улицу миллионы безработных...

Ситуация незначительно изменилась с 1999 г., когда неимоверно высокие цены на нефть на мировых рынках улучшили состояние финансов страны. Однако эти неожиданные деньги не были использованы для структурных преобразований – интенсивного развития промышленных отраслей, машиностроения, сельского хозяйства, повышения уровня жизни населения. Большой капитал – это одновременно не меньший источник насилия над обществом (а скорее больший), чем всесильное государство, если этот большой капитал жестко не подчинен обществу через законы, если законы перестают действовать в отношении большого капитала... Люди – очень наивны. Они часто полагают, что, если их перестали преследовать за любое высказанное критическое слово в отношении власти или высоких должностных лиц, – это демократия. «Демократию» должностные лица усматривают даже в «праве ребятишек на беспризорность», в «праве» умирать голодной смертью.

Напомним, что право на разномыслие было достигнуто еще в последний период существования СССР – в 1986–1990 гг., задолго до наступления «эры Ельцина» и создания ельцинского режима, в «эпоху Горбачева». Но самое существенное заключается в том, что если в условиях тотального государства существует откровенное административное принуждение личности, то в условиях господства большого бизнеса, порожденного ельцинским недогосударством, это административное принуждение сменилось откровенным социально-экономическим и полицейско-криминальным насилием. Если раньше (в дохрущевский период) боялись, что посадят в тюрьму за критику власти, при ельцинизме люди стали бояться не только власти, но и владельцев предприятий, банков, каких-то фирм, где они работают и в которых содержатся их скудные сбережения; они откровенно боятся охранных отрядов бизнесменов, нелегальных боевиков организованной преступности, которые держат в страхе население (тем самым на оргпреступность была переложена часть функций ельцинского государства), многочисленных осведомителей (одни и те же лица, что у государства, что у большого бизнеса). Люди больше всего боятся, что могут лишиться работы и, соответственно, куска хлеба. Большой бизнес внушает маленькому человеку больший страх, чем некогда большое государство с его всесильным КГБ и партийными комитетами. Правила страной административно-бюрократическая и частно-государственно-ельцинская финансовая олигархия. Она и решала, кому быть во власти, кого уничтожить, кого отодвинуть в сторону, но оставить пока в живых...

Сформировалась система криминократии, то есть политико-экономический режим с криминально-бюрократическим демократическим обрамлением и процедурами. Ельцинский политрежим – это система государственных и общественных институтов, административно-правовой практики, взглядов и мировоззрений, обеспечивающих функционирование государственного механизма в соответствии с волей и интересами криминократии. Российское государство эпохи Ельцина конца 90-х гг. – криминально-демократическое государство с его специфическим политическим режимом, соединившим радикально-либеральные, оппортунистические, коллабораторские, космополитические элементы российского общества и криминалитет в самом широком спектре...

Вчерашние лавочники и подпольные коммивояжеры, цеховики-жулики и мелкие базарные торговцы, парт– и совчиновники-взяточники, халтурщики слова, коммунистические стукачи-публицисты и комментаторы партрешений, неудачники «ученые», застрявшие на званиях «мнс» и «снс», а ныне называющие себя титулами «крупный ученый», «известный экономист», «блестящий финансист», вчерашние мелкие банковские клерки-бюрократы, ходившие в латаных штанах и несвежих рубашках, хитроватые «хозруководители» – блокираторы плановой экономики – при Ельцине стали национальными «героями», «лидерами», как любовно именует пресса этих наглых и циничных деятелей, патологическая ложь которых в сочетании с умственной импотенцией настолько очевидна, что вызывает в обществе, привычном ко всему, откровенную брезгливость, а во внешнем мире – такое же откровенное презрение (презрение и к народу тоже, терпящему таких людей; не случайно на Западе опять заговорили о «неполноценности» народа).

Правда состоит в том, что указанный маргинальный слой российского общества (который сам себя именует «элитарным»), ныне занявший политическую, административную, деловую и культурную ниши общества, всецело ориентированный на эрзац-цивилизационную модель развития, или должен уйти с политической и деловой сцены, или он приведет к окончательной гибели государства, как это произошло с СССР. Девальвирована сама власть, а статус государственного деятеля и высокопоставленного чиновника приравнены к уличному уркагану (те же манеры, стиль, сленг и поведение; даже известные деятели культуры с телеэкрана не стыдятся произносить нецензурные выражения; писатели и журналисты открыто используют похабные слова, матерщину, и это тоже – в порядке вещей в ельцинском, а позже – в путинском государстве). Представители высшей власти взяли на вооружение методы, формы и средства, свойственные классическим криминальным сообществам, сформированным при Ельцине.