Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хороший способ, — одобрил моё поведение ушастый философ и снова умолк.
Он сидел на самом носу плота, уставившись на бегущую воду. Медитировал, что ли?
— А что могут ваши шаманы? — спросил я Айсака. — В чём их сила?
— Много чего, — ответил он. — Даже слабый шаман может разговаривать со зверями и птицами. И даже ненадолго вселять в них свой дух. Например, надо шаману увидеть, что происходит далеко-далеко. Он вселяет свой дух в орла и видит всё, что видит орёл.
— Удобно, — одобрил я. — А тело в это время что делает?
— А тело лежит возле костра, и его охраняют друзья шамана.
— А вот это не очень удобно. Ну, а сильный шаман что может?
— Ого!
Глаза Айсака снова загорелись.
— Сильный шаман может вселить в человека дух зверя. И наоборот!
— Как с тем медведем? — невзначай уточнил я.
— Ну да, — закивал Айсак и спохватился. — С каким медведем?
— Брось прикидываться, — улыбнулся я. — Я знаю, что вы заколдовали человека и превратили его в перекидыша.
Глаза Айсака пугливо стрельнули в сторону.
— И этого вашего Барджиля я один хер поймаю. И жопу ему надеру, чтобы не пакостил.
Айсак опустил голову и замолчал. Чупав беззаботно похрапывал, растянувшись на еловых ветках. Мыш неподвижно сидел на носу плота и не обращал на нас никакого внимания.
— Немой!
Один из водяников с шумным всплеском вынырнул возле плота.
Бля! Напугал, чёрт бородавчатый!
— Немой, тут рыбы полно! Голавли — вот такие!
Водяник развёл в стороны длинные перепончатые лапы.
— А раки на дне так и кишат! Наловить?
Раки?
Вдруг остро кольнула память. В ней всплыла почти забытая картина: бар у ворот военной базы, светлое пиво в больших стеклянных кружках. Весело хохочущие парни, алчно улыбающиеся девицы в обтягивающих коротких платьях. И варёные раки на синей пластиковой тарелке. Полкредита за порцию.
Картинка промелькнула и исчезла. Осталось только воспоминание о вкусе и еле уловимое сожаление.
— Раки? — переспросил я. — А налови! Вечером сварим на костре!
Водяник бесшумно провалился под воду.
А я перевёл взгляд на медленно уплывающий берег, пытаясь вспомнить ещё что-нибудь из прошлой жизни.
— Немой! — спросил Айсак. — Можно я бубен возьму? Мне каждый день заниматься надо. Иначе не смогу стать шаманом.
Я подумал и кивнул.
— Давай! Только не очень громко. Вполсилы можешь?
— Конечно! — обрадовался Айсак и достал бубен.
Он легонько пробежался длинными пальцами вдоль деревянного обода. Потом пальцы запрыгали по туго натянутой шкуре, выстукивая сложный и быстрый ритм. Одна дробь сменяла другую. Временами они повторялись, образуя чужой, но чёткий рисунок.
Чупав заворочался на лапнике и перевернулся на другой бок. Мыш оставался неподвижен. Айсак закрыл глаза и целиком отдался музыке.
Я глядел на бегущие мимо разноцветные кусты, на то, как колышется в речной воде их отражение, когда волна от плота достигает берега. И вдруг отчётливо увидел возле воды высокого человека в длинном разноцветном плаще. Человек злобно посмотрел на меня, накинул на голову капюшон и исчез в зарослях.
Бля! Так это же дружище Барджиль! Он что, гонится за нами, что ли? Ни хера себе, у него скорость!
Из воды шумно вынырнул водяник и высыпал на плот целую охапку шевелящихся хвостатых раков.
Слава богам, у меня хватило ума не подпрыгнуть и не заорать. Берега уплывали вдаль, Чупав спал, Айсак без устали колотил в бубен.
А я сидел и думал, что делать.
К вечеру у меня созрел охеренный план.
Ещё не начинало темнеть, когда я скомандовал водяникам причаливать к берегу.
— На хера? — удивился Чупав.
— Раков сварим, — объяснил я. — Пожрём по-человечески. Не пропадать же добру. Переночуем, а утром снова двинемся.
Чупав почесал в затылке и окинул взглядом гору раков, которых я заипался сгонять к середине плота. Неугомонные твари так и норовили расползтись.
— Так-то дело хорошее.
Мы выгрузились на живописной песчаной косе, намытой быстрым течением. Я помог Чупаву сойти на берег и удобно устроил его на сухом бревне, которое принесло водой.
— Посиди пока!
Сам набрал дров и развёл огонь. Надо огнём повесил походный котёл. Когда вода в котле забулькала, я круто посолил её и вывалил в котел раков.
Раки от возмущения немедленно покраснели.
Я помешал палкой в котле и понюхал.
Вкуснотища, бля!
Когда раки сварились, я остудил их в холодной воде. А потом мы наперебой принялись расковыривать клешни и хвосты, добывая из них плотное белое мясо.
Эх, пива бы!
Я достал из-за пазухи серебряную фляжку и тряхнул её возле уха.
Пусто.
Скоро на песке возникла целая гора обгрызенных и обсосанных панцирей, клешней и хвостов.
— Умеешь ты получать от жизни удовольствие, Немой! — одобрительно сказал Мыш и икнул.
— Ну, так и вы не стесняйтесь! — улыбнулся я. — Жизнь для того и есть.
Наевшийся Чупав хмуро разглядывал свою опухшую лодыжку.
— И как меня так угораздило? — недовольно ворчал он.
— Брось! — сказал я ему. — Доберёмся до Старгорода, там Гиппократ Поликарпыч тебя живо вылечит.
— Мази бы, — сокрушённо сказал Чупав. — Так она у Джанибека в мешке. И почему мы с собой немного не отложили?
— Ну, всего не предусмотришь, — пожал я плечами.
Айсак снова потянулся за бубном.
— Давай-давай! — кивнул я ему. — Не теряй времени. Нам хорошие шаманы нужны.
Пацан польщённо улыбнулся и забарабанил по туго натянутой коже.
План работал.
Я потянулся и лениво поднялся с бревна.
— Пойду, огляжусь. Да дров ещё наберу, чтобы на ночь хватило.
— Далеко не отходи, Немой! — забеспокоился Чупав.
— Я тут, рядом, — улыбнулся я.
Отошёл за желтеющий куст орешника, оглянулся. Похоже, от костра меня не видно.
Давай, Немой! Перекидываемся!
В голове привычно-звонко щёлкнуло.
Я опустился на четыре лапы и ловко вскарабкался по обрыву наверх. Сейчас поглядим, где прячется этот Барджиль!
След шамана нашёлся почти сразу. Он, действительно, с самого начала шёл за нами вдоль берега. Вот неутомимый засранец!
Вот и хорошо! Не хотелось мне оставлять этого шамана гулять на свободе. Кто его знает — каких дел он успеет натворить, пока у нас дойдут до него руки?
Я неторопливо бежал вдоль следа, иногда поднимая голову, чтобы понюхать ветер и определить — не прячется ли Барджиль где-то поблизости.
К человеческому запаху примешивался другой слабый аромат.
Вдалеке я слышал ритмичное гудение бубна Айсака.
След пересёк небольшое высохшее болотце и скрылся в зарослях можжевельника.
Незнакомый аромат усилился. И вдруг плеснул в ноздри с такой силой, что голова закружилась. Упоительный запах затуманил сознание, я перестал соображать, кто я и где нахожусь.
Хлестнув себя хвостом по бокам, я помчался к источнику запаха. Но сверху вдруг упала крепкая верёвочная сеть. Я кубарем покатился по земле, пытаясь разорвать сеть когтями, и только надёжнее запутался.
А потом что-то сильно ударило