– Страсть найдёт нового помощника, – сообщил мэр Уиппл. – В Бун-Ридже слабых духом людей предостаточно, есть из кого выбрать. В каждом городе живёт по три Тени, у каждой из которых есть по помощнику, и один заклинатель, который следит за балансом сил и примиряет стороны при помощи Ритуалов. Таков порядок. Так было и будет всегда.

Говорил мэр Уиппл не то чтобы злобно, но как‐то устало, бесцветно. И хотя отец ещё никогда так подробно не рассказывал о семейном деле – во всяком случае, Гретхен, второму ребёнку в семье, которому не суждено было стать заклинателем, – казалось, что он страшно устал из раза в раз пересказывать эту историю. Гретхен чувствовала на себе гневный взгляд Ба, но продолжила расспросы:

– У меня в школе учится один Викери. Его зовут Ли. Ты про него слышал?

– Дорогая моя, у меня не хватает времени, чтобы запомнить имена всех членов городского совета, не говоря уже о семиклассниках.

– Восьмиклассниках, – неожиданно поправил отца Эйса. – Она учится в восьмом классе, пап.

Гретхен удивлённо нахмурилась. Она никак не ожидала, что Эйса, во‐первых, знает, в каком она классе, а во-вторых, станет поправлять отца в такой ситуации.

– Ну что ж, в восьмом так в восьмом. Семейство Викери в любом случае не должно тебя заботить. Держись от этого парня подальше.

– Но почему? Вернее… Чем они так опасны?

– Они верны…

– Да знаю, знаю, – перебила его Гретхен, и Ба опять посмотрела на неё с нескрываемым осуждением. – Но какое зло они причинили нам?

Мэр Уиппл сдвинул брови, и его лицо приняло совершенно непривычное выражение. Казалось, он с трудом подбирает слова, а такое с ним бывало нечасто. Он всегда с ходу отвечал на вопросы, и не важно, кто их задавал – журналисты, избиратели или родственники. Но сейчас вид у него стал нерешительным. Он выдержал долгую паузу и сказал:

– Мы – враги с рождения. Помощники Теней по‐своему помогают городу, это верно, но Тени для них всегда на первом месте, а для нас нет ничего важнее народа. Вот в чём всё дело. Кое-что в этой жизни нужно просто принять.

– Но ведь вполне возможно, что помощникам Теней известно то, что нам неведомо, – заметила Гретхен. – Может, у них тоже можно чему‐нибудь научиться.

В этот момент она отчётливо ощутила, что потеряла отцовское внимание. Искренность в его взгляде моментально пропала, словно её закрыли толстыми дверьми.

– Не говори глупостей, Гретхен. Уипплам не пристало так думать, даже если они, как ты, никогда не станут заклинателями. – И он снова превратился в привычного мэра Уиппла, главу Бун-Риджа. – Прошу прощения. У меня на завтрашнее утро запланировано пять встреч, а ещё нужно изучить один важный документ, который я пока прочёл лишь до половины.

Он встал из‐за стола и ушёл, даже не притронувшись к десерту.

* * *

Эйса слушал музыку, выкрутив громкость на максимум. От мощного гула басов картины в комнате Гретхен подрагивали на стенах, но она к этому уже привыкла. Вскоре она перестала замечать и пронзительные гитарные стоны.

Она сидела на своём широком подоконнике и смотрела на Бун-Ридж. Как‐то раз мэр Уиппл сказал ей, что из её окна открывается самый лучший вид во всём доме. Окно выходило на промышленный район, место, где в годы Великой депрессии собирались голодающие рабочие и которое теперь, пожалуй, выглядело даже более уныло, чем тогда, – сплошная сталь да закоптелые окна. Окно Эйсы выходило на садик, разбитый за домом, а в бабушкиной комнате окон вообще не было.

При этом лишь окна спальни Гретхен выходили на юг, и в них можно было увидеть симпатичную окраину Бун-Риджа – ряды причудливых домиков, спрятавшихся в тени высоких деревьев гикори. Из окна видно было и Гикори-парк, чёрный квадрат, темнеющий посреди домиков. Полицейской ленты с такого расстояния было не разглядеть, но Гретхен знала, что она по‐прежнему ограждает место, где погибла Эсси Хастинг. А чуть дальше виднелись мрачные очертания Тополиного Леса.

В голове у Гретхен вновь беспокойными червячками закопошились вопросы. Только теперь они стали увереннее, крупнее, беспощаднее. И совместными силами раскопали у Гретхен в мозгу одну идею – она никак не могла от неё отделаться. То же самое было и со стихотворением, написанным на доске в кабинете мистера Эдмонсона.

Да, она знала, что Викери – её враги. Знала, что они – нехорошие люди. Но это совсем не значит, что они ничего не знают. О Смерти. Об Эсси Хастинг, ещё одной помощнице Тени. Гретхен подумалось, что, если действовать с умом, возможно, враги поделятся с ней своими секретами, чего от родни никак не добьёшься.

Уипплам не пристало так думать, даже если они, как ты, никогда не станут заклинателями.

Слова отца всё ещё звенели у девочки в ушах, но она отказывалась им верить. С отцовской помощью или без неё, но она доберётся до сути. И покажет своей семье, на что способен «второй ребёнок».

Гретхен жаждала ответов.

И потому твёрдо решила поговорить с Ли Викери.

– Пусть чемпион садится с нами!

– Да, Ли, слышишь? Посиди сегодня с нами!

Эмма потянула Ли к единственному оранжевому столику столовой Средней Школы Бун-Риджа. Столик был просто ужасный: ржавый по краям, снизу облепленный кусочками жвачки, выкрашенный в цвета дорожного конуса. Никто не знал, почему все остальные столики зеленые, а этот – нет, но по этой самой причине с того года, когда Ли пошёл в восьмой класс, именно здесь стали собираться все популярные ребята из школы, и потому столик стал считаться самым крутым во всей столовой.

Ли не в первый раз приглашали к этому столику. Но в отличие от других ребят он совсем не спешил за ним оказаться. Иногда он усаживался за угловой столик, вместе с ребятами, одетыми во все чёрное. Иногда садился неподалёку от тележки с десертами, где сидели отличники. Порой в одиночестве обедал за столиком у мусорных контейнеров. Ему было всё равно, где сидеть, и почему‐то это делало его ещё более крутым в глазах других популярных ребят. Вот почему Эмма и Дилан с таким восторгом подвели его к оранжевому столику.

– Нет, вы представляете! – воскликнул Дилан, обращаясь к тем, кто уже там сидел. – Ли только что установил новый рекорд! Обежал поле всего за сорок семь секунд. На целых пять секунд опередил самого Криса Эндинга!

Ли зарделся и сел рядом с Эммой, которая застенчиво улыбалась ему с тех самых пор, как они ушли со спортивного поля.

– Слушай, да тебе на Олимпийские игры надо! В старших классах иди к тренеру Роджерсу. Он тебя запишет на соревнования спринтеров. У меня брат постоянно в них участвует. Даже ездил в столицу штата и победил в забеге на четыреста метров!

– А что это у тебя такое, Ли? – спросила Эмма, указывая на его бумажный пакет.

– Шоколадное печенье. Мама вчера испекла. Хочешь?