вонял именно Резец в атмосфере густого сладко гнилостного душмана было не слишком-то корректно. Чуть в стороне расположились еще два биологических объекта: отдельно тело Бурого в большой луже крови и отдельно его же голова. Да и дохлый Элитник вносил свою долю в общую атмосферу.

Опять же, диагностическая система настаивала на том, что ее подопечный в данный момент нуждался в чем-то более существенном, нежели алкоголь, пусть и с добавлением продуктов жизнедеятельности фауны Улья. Интенсивное восстановление тела требовало строительных материалов посерьезнее нежели простейшие спирты.

С проблемой питания Паломник разобрался без труда. Очередная мысленная команда и из скрытой ниши в стене выдвинулся контейнер, заполненный пищевыми картриджами. Замена на пустой, который в данный момент был подключен к катетеру, прошла нормально. Хотя инвалид немного и опасался тех переделок, которые Бурый привнес в устройство, заполняя его содержимым собственной фляги. Точно так же, по мысленной команде, прошла смена мочеприемника. После чего контейнер вернулся на свое место в стенной нише. По регламенту его содержимое должна была обновить дежурная смена врачей. При необходимости инвалид в автономном режиме подобным образом мог обслуживать себя чуть ли не месяц. Вот только гигиенические процедуры, массаж обтирание тела влажными салфетками и переодевание так и не были автоматизированы. Именно это и вменялось в первую очередь в обязанности медбратьев.

Так что вонять Паломник продолжал. Впрочем не слишком-то этим огорчаясь. Во-первых, возможность ощущать запахи, пусть и гнусные, вносила в его жизнь новые, давно забытые мотивы. И во-вторых, если он в ближайшее время не решит проблему живчика, то эта проблема сама по себе избавит его от всех других проблем. Причем самым фатальным образом.

— Сутки можно и перетерпеть, — фальшиво успокоил себя Паломник, в душе все еще рассчитывая на чудо.

А пока, чтобы отвлечь себя от неприятных мыслей, занялся созидательной работой. С помощью все того же дрона, оснащенного вакуумным манипулятором, инвалид собрал все разбросанные по комнате спораны и горошины, в том числе те, которые лежали на столике, и сгрузил их себе колени. Так что между ног у него образовалась небольшая горка, состоящая из ста семидясяти споранов и сорока горошин. По утверждению того же Бурого, вполне себе приличная сумма, если отталкиваться от цен стаба. Тот же вездеход Малыш со всеми переделками и наворотами, включая пулемет, обошелся партнерам в пятьсот споранов.

Зачем он это делал, Паломник и сам себе объяснить не мог. Наверное постоянная умственная концентрация, необходимая для управления дроном, отвлекала его от дурных мыслей.

Похоже он неправильно оценил свою потребность в живчике. Уже через восемь часов Паломник почувствовал резкое ухудшение своего состояния. Сначала головная боль и ничем не утоляемая жажда. Симптомы, знакомые по периоду предшествующему встрече с Бурым. А потом и вовсе нечто новое. Полубессознательное состояние, в которое он буквально провалился за считанные секунды. Спутанное сознание перемежающееся странными сновидениями и короткими периодами относительно адекватного восприятия действительности. Притом, что основным мотивом всего этого кошмарного клубка, состоящего из видений, иллюзий и реальности был живчик и то как он в конце-то концов его поглощает.

Окончательно Паломник пришел в себя на улице родного города, в инвалидной коляске, когда на скорости в сорок километров в час, пытался разминуться со стремительно бегущим ему на встречу матерым топтуном. И хотя в глубине души у инвалида и возникло желание понять, как он докатился до такой жизни, но чувство самосохранения подсказало, что сейчас не место и не время для подобных размышлений. Вместо этого Инвалид отдал мысленную команду и квадракоптор, летящий вслед за коляской, жахнул по твари стикса электрическим разрядом.

Глава восьмая. Спидвей и Любовь всей его жизни

Не успел Паломник разминуться с топтуном, как на встречу ему выскочила целая стая, голов в двадцать, тварей стикса, под управлением вполне себе сформировавшегося кусача. Впрочем утверждение: «Под управлением…» грешила определенной недостоверностью. Поскольку, судя по поведению зараженных тварей, каждый из них соблюдал в первую очередь собственные интересы. И эти интересы сводились к тому, чтобы максимально быстро покинуть город. Кусач же, в силу своих превосходных физических кондиций, возглавлял эту группу спортсменов. А Паломник, на своей инвалидной коляска, воспринимался бегущими монстрами не как вкусная и питательная пища, а как препятствие, стоящее на пути к светлому будущему. Тому самому, в котором твари успеют покинуть кластер до начала перезагрузки. Так что тот же кусач по ходу дела просто небрежно взмахнул лапой, смета в сторону инвалидную коляску, двигающуюся навстречу. Этого оказалось достаточно, чтобы транспортное средство Паломника пошло юзом и затормозило, уткнувшись в осветительный столб. К счастью коляска не перевернулась и сдав задом инвалид смог вырулить на проезжую часть. К этому времени зараженные скрылись достаточно далеко, причем ни один из них не сделала попытки на минуту задержаться и подкрепиться Паломником.

Причина такого неадекватного поведения монстров была для инвалида достаточно очевидной. В очередной раз сработало проклятие Нестабильного кластера. По словам крестного, зараженные за несколько часов до перезагрузки кластера чувствуют надвигающуюся угрозу. И, как правило, без особой спешки и ажиотажа покидают опасную территорию. Судя по панике, царящей в рядах монстров, на этот раз все пошло по непредвиденному сценарию. И хотя тумана, непременного спутника обновления кластера, еще не было, Паломник почувствовал во рту противный кислый привкус, свидетельствующий о том, что до перезагрузки остались считанные минуты.

Поэтому, восстановив управление своим транспортным средством, после столкновения с кусачем, Паломник развил на практически пустой улице максимально возможную скорость, с тем, чтобы выскочить за пределы города.

Пару раз навстречу ему попадали небольшие группы тварей, из числа тех, кто уже однозначно не успевал. Инвалиду было совершенно непонятно, почему не бегут к ближайшей границе кластера, а с упорством достойным лучшего применения пытаются пересечь весь немаленький по размерам город, чтобы выскочить на дорогу в районе рабочей окраины. В то время, когда восточная околица и прилегающая к опасной ячейке Улья степь, расположена всего-то в паре километров. Возможно, в данном случае работал принцип, заложенный в сознание тварей: «Где вход, там и выход». А все без исключения зараженные ворвались в город через дорогу ведущую на запад. Предположение о том, что кластер, примыкающий к городу с востока, обладает повышенной опасностью, и зараженным не по душе вековой лес, раскинувшийся на горизонте, Паломник отверг, как совершенно бездоказательное. Вряд ли монстры способны были планировать свое поведение на отдаленную перспективу. Скорее всего, на фоне стресса обусловленного угрозой неожиданной перезагрузки, их резко потянуло в родные пенаты. К тому же сам факт того, что с этой стороны в город не проникла ни одна тварь, свидетельствовал от том… О чем свидетельствовал этот факт Паломник так для себя и не решил. С одной стороны, вроде как об отсутствии монстров в лесу, с другой стороны в этом самом лесу тех же монстров может быть до фига и больше. Просто они убежденные противники городского способа жизни.

В любом случае Паломник не собирался совершать очевидную глупость, пытаясь пересечь весь город с тем, чтобы покинуть его с восточной стороны, притом что до перезагрузки оставались считанные минуты, и надеялся в ближайшее время достигнув границы кластера.

Всяческие посторонние размышления, в том числе о пасторально настроенных монстрах из векового леса совершенно не мешали ему управлять своим транспортным средством и отпугивать особо бестолковых тварей электрическими разрядами квадрокоптера, висящего над головой и сопровождающего коляску в ее движении.

Мозги работали прекрасно. Сознание, как в лучшие времена, распалось на три параллельные независимые потоки. Один из которых был направлен на управление инвалидной коляской, второй обеспечивал маневры летающего шокера, ну а третий анализировал поведение тварей стикса. Сюда же попали и рассуждения, касательно отличий между востоком и западом.

При этом он убедился, что прием живчика и поглощение жемчужины не прошли для него даром. Помимо улучшения физических кондиций его охватило этакое чувство эйфории, присущее адреналиновым наркоманам в экстремальных ситуациях. Поэтому, вместо того, чтобы держаться ближе к бровке дороги, он мчался по центру, виртуозно закладывая виражи с тем чтобы объехать как одиноких бегущих тварей, так и небольшие группы спидеров и лотерейщиков с упорством обреченных мчащихся ему навстречу. Монстры уровнем повыше давно уже обогнали аутсайдеров и скорее