И’мрот уходит, а я опускаюсь на скамейку, чтобы переобуться.

— Это он называет расслабиться?

Лира смеется.

— Рис всегда таким был. Перфекционист. Поверь, я тоже прошла через все это.

— Тебя называли рыбой улу из-за быстрых движений?

— Желтой черепахой, — с грустью признается она. — Потому что я часто залипала на месте и всех тормозила.

— Эта тренировка меня высосала, — говорю, когда мы выходим из здания.

— Я думала, ты не боишься тренировок.

— Я и не боюсь.

— Даже воды?

— Воды? — приподнимаю я брови.

— Ты действительно умеешь плавать, как указал в контракте?

— Конечно. Зачем мне врать?

— А я солгала, чтобы получить эту работу.

Я останавливаюсь и заглядываю ей в лицо. Лира серьезна, как никогда.

— Ты не умеешь плавать?

— Мало кто умеет.

— Стоп! А если вскроется правда?

— Меня ждет штраф или увольнение. — Она хмурится. — Но если ты согласишься дать мне пару уроков, все обойдется.

Мне тут же вспоминается последний и единственный урок плавания для Вирны. Наши перепалки, как мы тесно прижимались друг к другу, как она доверяла мне. Это был наши уроки любви.

А потом все разрушилось.

Первый порыв — отказаться. Сказать, что из меня тот еще едхов тренер. Но Лира с такой надеждой заглядывает мне в глаза, что у меня язык не поворачивается сказать «нет».

— Без проблем, — говорю. — Если ты натаскаешь меня в этой модельной походке — с радостью.

— Если ты научишь меня плавать, все, что угодно!

Мы договариваемся завтра сходить в бассейн вместе и расходимся. Это к лучшему, потому что у меня есть план.

План, цель которого — наконец-то вычеркнуть Мэйс из своих мыслей и своей жизни навсегда.

Нам с ней нужно поговорить.

Подумал — сделал, поэтому я решил не откладывать это до прибоя и на этаже свернул налево. Нажал на кнопку звонка и замер.

Что мне сказать Мэйс?

Что для меня все было серьезно. Что думаю о ней до сих пор. Но хочу перестать.

Хочу стать равнодушным.

Хочу не искать ее взглядом в толпе.

Хочу забыть этот период своей жизни и просто пройти мимо, если вдруг мы столкнемся в лифте.

Да, именно так.

Я жду достаточно долго, но никто не торопиться мне открывать. Тогда я жму на звонок снова. Дверь настолько толстая, что даже переливов мелодии не слышно. Никого нет дома? Или я просто незваный гость? Скорее второе. Зрачок камеры подмигивает синим, но мне сложно сказать, смотрит на меня кто-то, или это просто моя разыгравшаяся фантазия.

Очень просто представить как Вирна приникает к экрану и раздумывает, ответить или нет. Я будто физически чувствую на себе чей-то любопытный взгляд.

— Мэйс, ты там?

Она может меня слышать, а вот я не услышу даже ее дыхания, если она не нажмет кнопку — в моей квартире точно такая же система.

— Мэйс нам нужно поговорить. На этот раз без посторонних. Без этого твоего Вартаса. — Я морщусь, вспоминая этого едха. — Нам нужно перешагнуть через это. Нам очень это нужно. В первую очередь, мне.

В ее квартире тишина, но ощущение взгляда не проходит.

— Всего один разговор! — Я едва сдерживаюсь, чтобы не пнуть дверь, но с вернувшейся силой въерха. — Если боишься, что отец узнает, то зря. Он от меня отрекся после всей этой истории в новостях. Поэтому я здесь.

Снова тишина, и я уже начинаю медленно закипать.

— Открой дверь, и мы просто поговорим. Или я буду ждать здесь до тех пор, пока ты не выйдешь. У тебя закончится еда, или тебе понадобится идти на работу, рано или поздно это случится. Так почему просто не открыть эту едхову дверь?

Я понимаю — завелся настолько, что даже если Мэйс откроет, никакого конструктивного разговора у нас с ней не получится, и разворачиваюсь, чтобы уйти.

Но в эту минуту замок на двери Мэйс тихо пиликает.

Я оглядываюсь, но из осторожно приоткрытой двери выглядывает совсем не та Мэйс, которая мне нужна, и даже не язва, интересующаяся новостями и моей семьей. На пороге появляется самая младшая: она лихо спрыгивает с достаточно высокого стула, на который непонятно как забралась. Я едва сдерживаю порыв податься вперед, чтобы перехватить девочку и не дать ей свернуть шею, но, судя по всему, она делает это не первый и не последний раз.

Я смотрю на нее, она смотрит на меня. Широко распахнутыми глазами, но без страха. Будто пытается получше рассмотреть. И я неосознанно отмечаю про себя, что несмотря на семейную схожесть, волосы у нее густые и какие-то пушистые, глаза более темные, чем у Мэйс, а веснушек на ней столько, что будь это деньги, их семейка ни в чем бы не нуждалась.

Последняя мысль напоминает мне о том, зачем я вообще здесь, и выдергивает меня из замешательства.

— Я ищу твою сестру, — говорю я и запоздало вспоминаю, что есть еще любительница новостей. — Самую старшую. — А еще пропавшая ныряльщица! — То есть Вирну! Да, я ищу Вирну.

Она улыбается. Открыто и искренне, как могут улыбаться только дети.

— Вирны нет дома, — сообщает она звонким голосом. — Она ушла по делам.

Значит, я тут, не сдерживаясь в выражениях, убеждаю Мэйс со мной поговорить, а на самом деле все это слышала ее малолетняя сестра, которой такого вообще слышать не положено.

— Тай? Правильно?

— Да. — Девчонка разве что не сияет от удовольствия.

— Разве сестры не учили тебя не открывать дверь незнакомцам?

— Учили! Но ты же знакомец. — Она смешно хмурится и тут же исправляется: — Я тебя знаю. Ты друг Вирны.

— Больше не друг, — качаю головой и присаживаюсь на корточки. Теперь наши головы оказываются на одном уровне: Тай такая мелкая, что странно, что она уже ходит в школу. С другой стороны, если вспомнить Мэйс, она тоже мелкая, хотя учится в академии. Точнее, училась.

— Вирна отказалась с тобой дружить? — интересуется эта наивность.

— Можно сказать и так.

Сейчас мне самому смешно за свою вспышку. Еще повезло, что дома оказалась только малышка, а так бы развлек все семейство Мэйс.

— Почему?

— Вот и мне хотелось узнать, почему, — говорю скорее для себя, чем для Тай, и уже громче: — Она нашла себе другого друга.

Девочка снова улыбается.

— Вартас хороший и добрый, но ты лучше.

— Это еще почему?

— Ну как же? Ты поселил нас в домике на берегу океана и познакомил с Зоргом. Он тоже хороший и никогда не ругался, когда я играла. Лэйс всегда ругалась и говорила не бегать. А возле океана так красиво, и песок белый-белый, как сахар в кафе «Маленькая лагуна». Еще ты смелый, спас Вирну, когда пришла та большая волна. И красивый!