— Красивые женщины — моя слабость, — сказал тот, ущипнул девочку за щеку и вышел, не прощаясь.

А Арэлл почему-то заплакала. Не от боли или страха — от обиды. Она сама не понимала, что ее огорчило — высокомерие «черного», то, как он обращался с ней, или ощущение собственной беспомощности.

Тем же вечером отец рассказал ей про демонов. О том, что они правят миром, о том, какие они бывают и чего хотят, об их жестокости и силе. Им принадлежало все — они вмешивались в жизнь людей, руководили ею и отнимали ее, если хотели. Высшие интересовались политикой, любили роскошь и развлечения. Низшим нравились удовольствия попроще.

До пятнадцати лет Арэлл больше не встречалась ни с теми, ни с другими. А в тот день, когда ей исполнилось пятнадцать, ей уложили волосы в сложную прическу, впервые нарумянили щеки и вывели в главный зал. Там сидел гость (он ничуть не изменился), что испугал ее в детстве. Высший демон.

Он поднялся с высокой скамьи, учтиво поклонился, сверкнул алым поясом. Арэлл стояла неподвижно, глядя на его человеческое лицо.

— Ты выросла. — Демон взял ее руку, поднес к губам, поцеловал. — Стала очень красивой. Это хорошо. Мы с твоим отцом думаем, как выгоднее продать твою красоту.

— Я не хочу, чтобы меня продавали, — чуть слышно ответила девушка. От горячих пальцев демона, все еще держащего ее ладонь, вверх по запястью растекалась неприятная тяжесть. Покалывание, озноб.

— Деточка! — рассмеялся он. — Ты же не знаешь, за сколько тебя хотят купить. И кто.

— Мне все равно.

— Ты молода и глупа! — Демон оттолкнул ее, и Арэлл с размаху села на скамейку. — Но со временем это пройдет. я надеюсь…

Ее продали очень выгодно. Сыну императора Рэйма в качестве приложения к мирному договору. Или наоборот — договор о мире и развитии торговли прилагался к ней. Это было очень выгодно для Эллиды. А также для того демона — Правителя страны, где родилась Арэлл…

Теперь она стояла у ложа ведьмы-демоницы и смотрела в ее глаза, отсвечивающие красным. Темноволосая женщина в хитоне из флеровой ткани[15]возлежала на бордовых шелковых подушках.

— Хочешь узнать свое будущее? — спросила она, улыбаясь.

— Да.

— Ближнее, дальнее? Хочешь знать, что случится с тобой этой ночью? — Она приподнялась, ее локоть надавил на мягкую подушку, черные бусы на шее сверкнули.

— Дальнее.

Арэлл стало любопытно, что будет делать ведьма — ляжет спать, повернувшись на правый бок, или достанет из-под кровати магический кристалл, чтобы заглянуть в него.

— Мне не нужно никуда смотреть. Твоя судьба написана у тебя вот здесь.

Демоница протянула руку и больно ткнула Арэлл пальцем в лоб.

— Ранняя смерть. Мучительная ранняя смерть, — добавила она, подумав. — Но, если хочешь, я могу подправить твою судьбу. Это будет стоить тысячу сестерциев. А-а, ты, кажется, не веришь мне? Подойди ближе.

Ведьма заставила Арэлл опуститься на колени возле кровати, надавила ладонью на затылок и приблизила к себе ее лицо.

— Одиночество, пустота, смерть. У тебя не будет мужа, не будет детей и не будет дома.

Это была правда. На какое-то мгновение элланка почувствовала эту самую пустоту. Вокруг себя и в себе самой.

— Я знаю, — шепнула Арэлл.

— Знаешь? — удивилась ведьма. — А знаешь ли ты, что сама лишила себя своей судьбы?

— Да.

— Мне жаль тебя, смертная. У тебя не будет никаких человеческих радостей. Ты одержима. Я могла бы помочь тебе, но ведь ты не хочешь этого?

— Нет.

— Тогда уходи. Тебе нечего здесь делать… Ну чего ты ждешь?

— Покажи мне твой подлинный образ.

Ведьма рассмеялась неожиданно мягким, обворожительным, грудным смехом:

— Ну смотри.

Красивое лицо потекло, смываясь, под ним проявилась хищная морда с длинными клыками, торчащими из красной пасти, и широким, часто подергивающимся носом.

Арэлл смотрела на демона долго, не отрывая взгляда, целую вечность. И чувствовала, как новый отвратительный образ заползает в ее память. Она должна была запомнить его тоже. Как запоминала их всех… Нет, не для того чтобы ненавидеть. Ненависть лишает сил. Нужно просто помнить, какие они на самом деле.

— Ты одержима, — повторила ведьма. В красной пасти мелькнул длинный узкий язык. — Но мне нравится твоя ненависть.

Арэлл изумленно смотрела в красные глаза.

— Она… правильная. Но она погубит тебя.

Из дома демоницы Арэлл выбежала первой. Лолла неслась за ней по пятам:

— Ну что? Что она тебе сказала?!

— Ты разве не слышала?

— Нет. Ее слышит только спрашивающий… И где эта идиотка Гермия? Я же приказала ей ждать здесь.

Лолла остановилась, уткнула руки в боки, поворачиваясь в Разные, стороны. И тут же стала похожа на базарную торговку. Арэлл схватила ее за край гиматия и потащила за собой:

— Идем. Быстро! Я хочу уйти отсюда!

— Да-да, идем… Ну где же эта дрянь?! Если сбежала домой, я сама ее выпорю!

Всю дорогу до дворца Лолла ругала нерадивую рабыню.

Внутри город был белым.

Я невольно содрогнулся, увидев вокруг слепящий глаза песчаник, а выше по холму статуи и мрамор портиков. С некоторых пор я не доверял белым городам. Не слишком светлые воспоминания связаны у меня с этим цветом. Впрочем, Энджи, кажется, тоже поежился. Совсем по-человечески передернул плечами и нахмурился. Зато Атэр был в восторге. Он весело насвистывал, оглядывался по сторонам и рвался наверх, где среди буйной зелени белели крыши богатых домов.

Ну вот, наконец что-то радующее глаз. Замызганный крестьянин лениво ковырял землю мотыгой, прочищая канаву.

— Эй, любезный! — крикнул я. — Где тут приличный постоялый двор?

Человек оперся о мотыгу, прищурившись, рассмотрел нас и сплюнул мне под ноги. Значит, не раб. Свободный гражданин, ценящий свое время и достоинство.

— А вы кто такие?

— Мы из Нитополиса, — смело влез в разговор Атэр. — Идем наниматься на службу к прекрасной лурии — прибывшей из благодатной Эллиды невесте сына правителя славного Рэйма и его провинций, да принесут они каждому свободному гражданину Великого Рэйма почет и процветание.