– Мне нужно одеться, – сказала она.

Глаза Лукаса потемнели.

– Зачем?

– Для этого нужен повод?

Наклонив голову, он одарил ее насмешливым взглядом.

– Я оденусь. – Она встала, чувствуя себя голой, хотя была в халате. И не просто голой, а перевозбужденной.

Эмма остановилась на полпути в ванную комнату. По ее спине пробежала дрожь. Лукас был позади нее. Разум приказывал ей быть осторожнее, но ее тело жаждало его прикосновений.

У нее перехватило дыхание, когда Лукас встал, возвышаясь над ней. Рядом с ним она чувствовала себя маленькой и беззащитной.

– Ты прекрасна, – хрипло пробормотал он, растягивая слова.

Она резко вдохнула, когда он спустил халат с ее плеч. Он коснулся руками ее груди, и соски Эммы тут же напряглись. В мыслях она тут же вернулась в Лондон и вспомнила, как Лукас ритмично и глубоко в нее входил. Она так по нему скучала. Он удовлетворял каждое ее желание, и ее тело жаждало его прикосновений. Она теряла голову, когда он просто касался кончиками пальцем ее сосков.

– Я так по тебе соскучился, Эмма.

– Да.

У нее пересохло во рту. Она облизнулась, вспоминая, какими опухшими были ее губы после его поцелуев. Она жаждала больше ласк и поцелуев. Она хотела ему отдаться. Она желала, чтобы он ею овладел и доводил до изнеможения. Она отлично помнила, что ощущала, когда он был внутри ее, и ей хотелось снова испытать непередаваемое наслаждение.

– Да? – Лукас улыбался, глядя в ее глаза.

– Да, – ответила она, вспоминая, как он овладел ею, прижимая спиной к стене. Она до сих пор не забыла свои крики от удовольствия.

– Что? – тихо спросил он, улыбаясь у ее губ, когда она вздохнула и закрыла глаза. – Ты помнишь?

Она не понимала, как он догадался, о чем она думает.

Он решительно гладил ее живот и внутреннюю поверхность бедер, распаляя ее страсть. Глотнув воздух, она слегка расставила ноги, побуждая его продолжать. Лукас был не только мастером разочарования, но и опытным любовником. Он знал, как свести Эмму с ума. Она крепче к нему прижалась, но он оттолкнул ее.

– Почему? – спросила она.

Игнорируя ее протест, он опустил голову и стал посасывать один ее сосок, а другой поглаживать большим и указательным пальцами. Он внимательно следил за ее реакцией. В какой-то момент он подхватил ее на руки и понес к кровати.

Эмма дрожала, пока он покрывал поцелуями ее шею, ухо, веки и губы. Он крепко удерживал ее мускулистыми руками, а она хныкала от нестерпимого желания.

– Не торопись, – произнес он, опустившись на нее.

– Пожалуйста. – Она посмотрела на него с мольбой.

– Ты так сильно меня хочешь, Эмма?

Она не смогла ему ответить, потому что погрузилась в водоворот ощущений. Лукас развел ее ноги в стороны и устроился между них. Подняв ее ноги, он положил их на свои широкие плечи.

– Откинься на подушки, – приказал он. – Расслабься. Я сам все сделаю.

Он удовлетворенно улыбнулся, услышав ее прерывистый вздох. Опустив голову, он стал языком ласкать ее между ног.

– Поторопись, – взмолилась она, вцепившись пальцами в его волосы.

Потянувшись вверх, он обхватил руками ее грудь. Эмма так сильно содрогнулась всем телом, что он наконец заметил, какой чувствительной стала ее грудь и как она округлилась. Эмма замерла, а Лукас насторожился. Ее захватила страсть, и она даже не подумала, что полная грудь намекает на ее беременность.

– Эмма? – Подняв голову, Лукас уставился на нее. Оба замерли, молчаливо смотря друг на друга.

Схватив простыню, она вскочила с постели и повернулась к нему лицом.

Лукас первым нарушил молчание:

– Почему ты не сказала мне?

От страха у нее скрутило живот. Лукас изменился в одно мгновение – соблазнитель превратился в холодного и недоверчивого мужчину. У нее сдавило горло.

Лукас стоял неподвижно, повернувшись к ней спиной. Его напряжение пугало ее. Она боялась, что он решит забрать у нее ребенка. Он может доказать, что она никудышная мать, и через суд лишить ее материнских прав. И она не сможет с ним бороться.

Она должна успокоиться. Это первое. Потом она должна найти способ успокоить Лукаса, но она плохо его знает. Его поведение непредсказуемо. Она прикрылась простыней.

– Не играй со мной, Эмма. Когда ты собиралась мне сообщить? Никогда? – Он резко повернулся к ней лицом и в ярости на нее уставился. – Или ты собиралась заарканить меня с помощью ребенка?

– Нет! Конечно нет.

– И я должен поверить, что это мой ребенок?

– Я не стала бы шантажировать тебя своим ребенком.

– Я не знаю, что думать, – сказал он. – Я вообще тебя не знаю.

Лукас прав. Они не знают друг друга. И он вправе думать о ней худшее.

– Я приму душ. – Он угрожающе напрягся, когда снова повернулся к ней спиной. – Здесь есть еще одна ванная комната. Воспользуйся ею и убирайся.

Сказать, что Лукас был шокирован новостью, – значит не сказать ничего. Он очень хотел верить, что Эмма забеременела именно от него. Он сомневался, что она станет ему лгать. Она никогда не пользовалась ситуацией ради своей выгоды.

Включив холодную воду, он подставил лицо под обжигающие струи. Он не готов к отношениям с обязательствами. Он планировал предложить Эмме сделку, чтобы она получила лучшее обучение в сфере гостиничного бизнеса, заработала достаточно денег и открыла собственный бизнес, если захочет. Это был бы взаимовыгодный расчет за удовольствие. Без сожалений. И без последствий для обеих сторон.

Но ребенок все изменил. Лукас нутром чуял, что Эмма забеременела именно от него. Отныне ребенок связал их. Все его планы придется быстро менять. На него снова нахлынули ощущения, от которых он жестко отмахивался годами. Он станет отцом, и для него немыслимо, если ребенок вырастет, не зная его. Он не откажется от удовольствия дать ребенку все необходимое и наблюдать, как он растет и хорошеет.

Ребенок должен жить с ним.

Лукас вспомнил собственное детство и свою любимую мать, которая заботилась о нем, несмотря на то что страдала от деспотизма мужа. Откажет ли он своему ребенку в праве получать любовь и заботу, которые может дать ему только мать?

Эмма стояла в ванной комнате как вкопанная, едва дыша. Она машинально приняла душ, даже не заметив, какой водой моется, горячей или холодной. Сбылся ее худший кошмар. Она хотела сообщить Лукасу о ребенке в спокойной обстановке. Но уже слишком поздно. Новость поразила его как гром среди ясного неба, и Лукасу не требовалось говорить ей, что сведения о ребенке его не обрадовали.

– Эмма?..

Она вздрогнула, когда он постучал в дверь. Ее время истекло. Его голос был враждебным. Она сомневалась, что теперь им удастся договориться.