меня своей власти, и я отправился во двор. Все блага цивилизации здесь располагались во дворе. Холодная вода из рукомойника, прибитого к штакетине, окончательно прогнала слуг морфея и вернула меня к обыденной жизни дачника. Небо уже разогнало утреннюю хмарь и сияло голубизной, но, несмотря на то что солнце уже вовсю светило, было прохладно. Стараясь не задевать траву, обильно растущую вдоль дорожки, покрытую утренней росой, я прошлёпал в одних трусах и сланцах в туалет. К окончанию своего нехитрого моциона я прилично продрог и покрылся гусиной кожей. Воздух был пронзительно чист и, казалось, стерилизовал остальные запахи. Но по мере приближения к рашн-клозет он уступил свои позиции глобальной, локализованной в выгребной яме, накрытой дощатым строением, вони. Комары взялись задело тут же, как только я занялся своим мероприятием. Отлично осознавая мою беспомощность, они бесстыдно втыкали свои хоботки в мой зад и осаждали спину и плечи, так что ни о каком чтении мобильника или доблестной игре в тетрис у меня не возникло даже мысли. Наскоро завершив процесс, я, почёсываясь, отправился в дом с твёрдым намерением чего-нибудь съесть.

В кухне на столе стоял немудрёный завтрак, накрытый марлевой тканью, чтобы не заветрело и мухи не обсели.

Там же лежала записка, в которой сообщалось, что бабуля пошла на ферму и будет к полудню. Конечно, там ей коня обещали дать — картошку убрать на участке. Бабуля будет следить, чтобы конька не уморили до того, как её очередь придёт пахать на нём. А там к обеду родичи подгребут, вот сообща картофель и приберут. И с погодой подфартило, за выходные можно управиться.

Споро расправившись с завтраком, я решил сгонять на небольшой пруд у колхозной бани, порыбачить, может, карасей надёргаю, коту на радость. Только я собрал снасти и вышел во двор, раздумывая, ехать на велосипеде или устроить пешую прогулку, как к воротам подкатил старый, побитый ржой «Москвич». Крепкий парень лет тридцати вышел из машины и спросил дорогу к сельсовету. Мне как раз по пути, мимо колхозной бани. Покажу дорогу, заодно и подвезёт меня.

Меня усадили на заднее сиденье, хотя, на мой взгляд, дорогу проще указывать с переднего. Изнутри эта колымага выглядела лучше, да и по сельской местности передвигался этот росинант довольно шустро, особо не жалуясь. Мы проехали метров двести, и, когда последние дворы укрылись за пригорком, на дороге появился какой-то мужик и проголосовал. Водитель остановил машину. Нас вместе с «Москвичом», да и с мужиком этим у дороги накрыл шквал пыли, стелившейся за нами хвостом во время движения. Видимо, поэтому я узнал его, только когда он заговорил.

— Братан, да у тебя талант. Я думал, что ты этого говнюка будешь всё утро пасти. — И, глядя мне в глаза, продолжил: — Куда ехать, милок?

— На пруд, — рефлекторно вымолвил я. Эти гориллы ржали от души, а вдоволь насмеявшись, взялись за меня всерьёз. Водитель гнал уже где-то у соседней деревни, явно не собираясь останавливать машину. Мой сосед по заднему сиденью кровожадно осклабился и, придвинувшись ближе, нажал пальцем на дверную ручку, закрывая замок.

— Это чтобы тебя глупые мысли не посещали. Вдруг ты решишь, что снаружи тебе будет лучше. Давай не будем играть в молчанку, мне не хотелось бы делать тебе больно. Просто скажи, куда твой подельник отнёс сумочку. — Громила смотрел серьёзно и как-то спокойно, не пытаясь меня запугать, и от решимости этого человека становилось жутко. Противно ослабли конечности. Голова приобрела лёгкость воздушного шара, накачанного гелием. В этот момент мне хотелось только одного — рассказать ему всё, лишь бы меня отпустили и никогда больше не трогали.

— К Бесу, — прохрипел я внезапно осипшим голосом, — он отнёс всё к Бесу. Адрес не знаю, но могу показать, где это находится. — Громила смотрел на меня не мигая, без каких-либо эмоций, но уже более участливо. Он теперь не казался злодеем, просто крепкий мужчина с волевым подбородком. Помолчав немного, он произнёс:

— Вот и славно. Скажи, этот Бес, он в каком районе обитает?

— На правом берегу Дубравенки. Там у него точка. Я не вру, это правда.

— Не волнуйся, всё проверим. — Мужик ухмыльнулся, и его каменное лицо пошло лёгкими ямочками и морщинками — ну просто душка, да и только. В разговор вступил молчавший до этого водитель.

— Слышишь, может, нам за святой водой сгонять, Беса вашего выкуривать?

— Хорошая шутка, может, и попа с кадилом прихватить, как считаешь, малец? — Сидящий рядом мужик по-дружески пихнул меня плечом.

— Дело ваше, кого звать, — буркнул я, хмуро глядя в окно.

— Не ссы паренёк, хазу сдашь, и сразу назад отвезём, зуб даю. — Громила оттопырил мизинец и залихватски щёлкнул ногтем большого пальца правой руки по клыку в своей немаленькой челюсти. У него это вышло настолько естественно, что я снова не понял, кто же он такой: фраер блатной или приколист какой. Но на душе стало спокойней.

Управились мы за час. Меня никто не тронул, и в целости вернули обратно. Высадили меня у дороги, ведущей к нашей деревеньке, напоследок предупредив, что, если намутил чего, они меня найдут. Но вряд ли будут искать. Я ведь всё как есть рассказал и показал. Подхватив свои снасти, которые так и не пригодились сегодня, я с лёгким сердцем отправился домой, уже вычеркнув из жизни всё и всех, с кем вляпался в неприятности. Теперь это не мои дела. Пусть между собой сами разбираются.

12/Эпизод

— Молодцы, парни, вижу, не ошибся в вас, — Павел, потирая руки, возбуждённо прошёлся по комнате. Он ликовал. Всё шло без напряга, и он нигде не светился.

— Если всё будет так и дальше, без сучков, то мы все будем очень довольны.

— Не сглазьте, босс, — смущённо пробормотал боксёр, и Палыч согласно закивал.

— Да уж, не сглазить бы, сам не хочу этого. За хазой следить в оба, глаз не спускать.

— Не маленькие, сообразили уже.

— Завтра желательно выставить этого Беса на бабло. Это, конечно, по обстоятельствам, но, думаю, тянуть не стоит. План у меня уже есть, детали обсудим утром, после вашего доклада о ситуации вокруг злополучного хутора.

13/Шкет

Когда на бегу вы получаете ускорение от велосипедного колеса, направленного вам в зад, то суммарное усилие идущего на хорошем ходу велосипеда и бегущего со всех ног тела, сошедшееся в точке под названием ягодица, отправляет вас в свободный, неуправляемый полёт метров так на четыре-пять. Полёт сам по себе особых тревог не вызывал, но вот приземление обещало быть