– Я тебе что всегда говорю? – продолжал Гена. – Смотреть смотри, а трогать ничего не смей! Зачем сунул в розетку пинцет? Отвечай, ну!

– Так, – ответил мальчишка, не вынимая пальца изо рта.

– А вот за это иди теперь домой! Иди, иди! Уматывай! И вообще, тебе обедать пора.

Взяв малыша за плечи, Гена выпроводил его из квартиры, затем вернулся в комнату.

– Привет! Садитесь, – хмуро сказал он ребятам и обратился к сестре: – Ну как?

– Никак. До седьмого класса.

– Бюрократы! Что она тебе сказала?

Ляля передала брату разговор с дежурным педагогом.

– Она хоть работу посмотрела?

– Так… полистала…

– Ещё лучше! Пожалуй, надо было сразу к руководителю секции идти, а не к дежурному педагогу.

– Я спросила её об этом, а она говорит – безнадёжно: у них правила строгие.

Приятели слушали этот разговор и оглядывались.

Как видно, брат и сестра жили в этой комнате вместе. Тут были два дивана-кровати, стоящие углом друг к другу, шкаф и два стола с висящими над ними книжными полками. Один стол был маленький – новый, полированный, а другой побольше – обшарпанный, покрытый сверху листом пластмассы. На нём лежали инструменты и куски разноцветной проволоки, а сбоку были прикреплены небольшие тиски.

Ляля представила Веню и Родю и объяснила, зачем она их привела.

– Так ты позвони Валерке, и валите к нему. Зачем ему таскать магнитофон туда-сюда!

Ляля ушла звонить в другую комнату. Гена посмотрел на Родю:

– Это ты вчера придумал насчёт макулатуры?

– Ага! Это он! – с гордостью ответил Веня.

– Башка работает. – Гена взял у Вени астрономическую трубу. – Что это у тебя? – Получив ответ, он навёл трубу на окно: – Резкость неважная.

– А надо покрутить окуляр в одну сторону или в другую, – сказал Веня.

Гена покрутил:

– Теперь лучше. Только поле зрения маленькое. – Он стал разглядывать трубочку окуляра. – Резьба остроумно сделана.

На маленькую трубочку окуляра Родя намотал виток к витку голую проволоку, а на краю большого тубуса укрепил два зубчика из жести. Когда маленький тубус поворачивали, зубчики скользили между витками проволоки, и окуляр вдвигался в трубу или выдвигался из неё.

Вернулась Ляля и сообщила:

– Валерка сам придёт. Он хочет своё усовершенствование тебе показать.

Пока ждали Валерку, разговор снова зашёл о «Разведчике». Ляля сказала Гене, что Родю с Веней не приняли туда.

– Ну, нас-то, может быть, правильно не приняли, – скромно заметил Родя. – Мы ещё не знаем, что хотим исследовать.

Сунув руки в карманы брюк, Гена ходил по комнате мелкими неслышными шажками. Вдруг он остановился.

– Вы бы, знаете, какое исследование провели? Социологическое!

– Социологическое?

– Ага. Проведите опрос четвёртых, пятых, шестых классов и выясните, кто чем увлекается… Сколько среди вас конструкторов да изобретателей, сколько исследованиями всякими занимаются, вроде Ляльки…

В этот момент раздался звонок, Ляля побежала в переднюю и вернулась с Валеркой. Валерка был наполовину казах, но по виду его можно было принять за казаха чистокровного. Сейчас его смуглое лицо сияло улыбкой, а раскосые глаза так сузились, что их почти не было видно. В левой руке он нёс маленький кассетный магнитофон, на пальце правой руки у него был напёрсток, а на этом напёрстке лежал короткий цилиндрик сантиметра два с половиной в диаметре. От цилиндрика свисал провод в пластмассовой оболочке, а на конце провода болтался какой-то блестящий наконечник.

– Здрасте! – сказал Валерка всем и обратился к Гене, покачивая цилиндриком на указательном пальце: – Ну как, товарищ Данилов?

Гена подошёл, осмотрел напёрсток и цилиндрик.

– Во!.. Это дело! Все гениальные идеи просты, – сказал он и добавил, кивнув на ребят: – Объясни вот людям назначение прибора.

Оказывается, Валеркин отец был журналист. Ему часто приходилось получать всякие сведения по телефону, а записывать всё от руки было делом нелёгким и долгим, поэтому он постарался приспособить для этого магнитофон.

– Папа и так микрофон к трубке приложит, и эдак, – улыбаясь, рассказывал Валерка, – ничего не получалось: или магнитофон еле-еле записывает, или он сам ничего не слышит. Ну вот, значит, отец уехал в командировку, а я – к Гене… И он мне посоветовал.

– А что посоветовал? – спросил Родя.

– Электромагнитную индукцию использовать, – сказал Гена. – Я где-то читал, что на этом принципе такие приборы строятся, а как именно их делать, не знал, так что Валерке пришлось поэкспериментировать.

Родя и Веня слышали выражение «электромагнитная индукция», но что это такое, толком не знали, а спрашивать им не хотелось. Все прошли в другую комнату, и Валерка стал демонстрировать свой прибор. Он сел возле круглого столика, на котором стоял телефон, поставил на него свой магнитофон и взял левой рукой блестящий наконечник на конце провода.

– Итак, уважаемые граждане, начинаем испытания. В левой руке у меня штекер, и я его тыкаю в гнездо для микрофона.

– Вставляю, а не тыкаю, – поправил Гена.

– Ага. Вставляю. Теперь снимаю трубку, а эту штучку прикладываю вот так. – Валерка взял правой рукой трубку, а цилиндрик на указательном пальце прижал к её верхней части с тыльной стороны. – Теперь, значит, набираем номер и ведём разговор.

Трубка тихонько загудела, потом невнятно вякнула.

– Бабушка? Алло, бабушка! – заговорил Валерка. – Знаешь, что я тебе хотел сказать? Я тебе вот что хочу сказать…

Как видно, Валерка ещё не придумал, о чём говорить с бабушкой, зато у бабушки тема для разговора сразу нашлась. Трубка завякала быстро и довольно энергично, и у конструктора лицо стало серьёзным.

– А что такое? – спросил он.

На этот раз трубка звучала секунд пятнадцать, после чего Валерка пробормотал:

– Не знаю… Вчера у Соколовых чай с вареньем пили… Может быть…

Бабушка снова что-то заговорила, и говорила она долго, а Валеркино лицо всё больше вытягивалось.

– Ладно, бабушка… Учту, бабушка, – наконец сказал он и повесил трубку.

– Попало за что-то? – спросил Гена.

– Ага. Бранится.

– Ну, всё-таки дай прослушать.

Валерка сел на диван, поставив магнитофон на колени, нажал клавишу обратной перемотки, потом – воспроизведения, и все услышали разговор:

«Бабушка? Алло, бабушка! Знаешь, что я хотел тебе сказать? Я тебе вот что хочу сказать…»

«Погоди-ка, вот! Сначала я тебе кое-что скажу: где это изгваздал так новый костюм? Пакостный ты мальчишка!»