Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя я знаю, насколько скучно ему в финансовом отделе конторы штаны протирать.
А что делать?
У парня семья.
И его Ирка не поймет, почему должна отказаться от жизни в столице и неплохой для молодого спеца зарплаты в треху баксов за непыльную работенку финансового клерка ради гарнизонной нищеты и прочей армейской неустроенности.
Говорили мы с ним как-то на эту тему.
Так что знаю, о чем рассказываю.
Не догадываюсь, а именно знаю.
Ладно.
Черт с ним.
Проехали…
…Поэтому, когда мы остановились перед моим подъездом, я просто коротко пожал парням руки, кивнул хорошенькой шоферше, закинул на плечо не сильно тяжелую дорожную сумку и направился в квартиру: принимать душ и звонить в Прагу Злате, извиняться, что мы с ней сегодня долго не пробеседуем.
Извини, дорогая, – устал.
Ага.
И все это следовало сделать до приезда парней.
Потому как их не интересовали ни мой дорожный пот, ни мои романтические пражские сопли.
Ничего личного, только дело.
Сам такой…
…Все-таки горячий душ и крепкий кофе способны творить настоящие чудеса даже с самым измученным человеческим организмом.
Когда раздался звонок в дверь, я уже был почти в порядке.
И это тот самый случай, когда «почти» – считается.
Открыл, пожал руку Али, принял у него из рук клетку-переноску с недовольно мявкавшим оттуда Арамисом.
– Остальные попозже подгребут, – говорит. – За спиртным решили заехать, чтоб твои запасы не опустошать. Разговор, судя по всему, будет долгим. И непростым.
– Понятно, – жму плечами, выпуская котяру. – Если б все просто было, вы бы завтрашнего дня дождались.
Арамис выпрыгивает из клетки и тут же начинает тереться о мои домашние джинсы.
И – мурчит, громко, что твой ядерный реактор на подводной лодке средних размеров.
Соскучился парень.
И, похоже, уже простил.
Что ж, одной заботой меньше.
Не нужно будет гостей заставлять тапки в стенной шкаф прятать.
А то – точно бы кому-нибудь в кроссовки нассал, сволочь кремовая.
Взял котяру на руки, погладил, почесал за ухом и под подбородком, положил на плечо, – урчит еще громче.
За мочку уха прикусывает.
Как же я тебя люблю, сволочь лысая.
Я, после того как в моем доме настоящий сфинкс поселился, на волосатых кошек стал смотреть с искренним недоумением. И даже с подозрением.
Что-то в них не так…
…Отнес кошака на кухню, налил воды, насыпал в миску его любимых «подушечек».
Еще раз погладил радостно урчащую морду и со вздохом повернулся к Али, который уже колдовал у кофеварки, которую сам же и подарил мне на день рождения.
Практичный, гад.
Не только для меня старался, о чем, кстати, честно предупреждал.
Но все равно спасибо.
Нормальный свежемолотый кофе и эта растворимая шняга, которую в родной редакции глотать приходится, – абсолютно разные вещи.
Даже сравнивать бессмысленно.
– Только учти, – говорю, – Глеб. Это у парней спиртное еще может вызвать энтузиазм. А я – просто срублюсь. Выезд, сам понимаешь. Батарейки и так уже кончаются.
– Думаешь, я совсем тупой? Помнишь, как в том анекдоте: «Дедушка ослеп, а не ебанулся». Знаю, что ты на «чистом», сам почти не употребляю, но для такого случая запасся.
И достает из кармана джинсов небольшой, но вполне увесистый пакетик.
– Только давай не при всех. В другой комнате поляну организуй. А то, сам знаешь, в последнее время многие к этой гадости относятся воинственно отрицательно. Они, разумеется, всё поймут, но зачем гусей дразнить?
Я киваю, и мы идем в мою бывшую «детскую», где решительно вбиваем в ноздри по солидной дорожке качественного кокаина.
Мои мозги прочищаются окончательно.
Вот теперь, думаю, – можно и по рюмке.
Не опасаясь потерять нить.
И то ладненько…
…Только мы себе носы гадостью начинили, закурили по сигаретке и приготовились перекинуться парой слов, как одновременно позвонили: парни в дверь и Злата по телефону.
Махнул рукой Глебу, – мол, давай, принимай гостей, а сам трубку врубаю:
– Что, – спрашиваю, – Золотой, что-то случилось?
– Нет, милый, просто мне почему-то вдруг стало неспокойно.
Ну, успокоил ее как мог и пошел в большую комнату к парням.
А там – мама моя дорогая…
Я такого состава не то чтобы не видел никогда, даже представить не мог.
Да еще – у себя в гостях.
В своем доме.
Вид у меня был, скажем так, – несколько ошарашенный.
Можно даже сказать – охреневший.
Пара-тройка топов наших самых серьезных фирм.
Пара «коней».
Мусор из «Кэпиталз».
Даже бомжа откуда-то нарыли, причем – одного из самых серьезных.
Ни фига себе, думаю.
Они ж, по идее, таблицы друг другу рихтовать должны готовиться, причем в полный рост и, блин, с непередаваемым наслаждением.
Ан нет, сидят, бутылки на журнальном столике расставляют.
Много бутылок.
Разных сортов и крепости.
А мне, между прочим, неплохо бы завтра и до редакции добраться, хотя бы ненадолго.
Галочку поставить, так сказать.
Это тебе не старая добрая газета, где Главный всегда прикроет, если что не так пошло.
– Вы б, – хмыкаю, – еще Рабика притащили. А то некомплект.
– А он бы приехал, – кивает на полном серьезе бритый квадратный стос из конских «кидсов». – Жалко, не в Москве сейчас, а так – по-любому. Дело-то общее мастырим.
Ага, думаю.
Общее-то оно общее.
Только у нас с Рабиком, топ-боем конской «Ярославки», друг к другу такая неприязнь, что даже кушать вместе не можем.
– Непросто будет тогда его замастырить, – вздыхаю.
Сбор складно гыгыкает.
Несколько смущенно, надо сказать.
– А кто тебе сказал, что ты в сказку попал? – щерится, покачивая из стороны в сторону шишковатой, бритой «под ноль» башкой знакомый питерский бомжара.
Он, как мне потом сказали, случайно в те дни в Москве оказался, чисто по бизнесу.