Пить Сырье-коктейли сейчас чревато и рискованно, вдруг кто нападет. Поэтому обхожусь лишь ментальными упражнениями. На финальной игре фактически я переступил порог Абсолюта, но еще предстоит много работы по налаживанию меридиан и укреплению каналов. Да и эта работа никогда не прекратится. Ведь путь к совершенству бесконечен.

С наступлением сумерек начинается самое интересное. В одном из блистающих залов проходят переговоры. Шах явился с вереницей сановников, и когда все они рассаживаются за белый каменный стол напротив нас с княгинями и княжной, мое внимание привлекает один ряженый визирь.

Я демонстративно вожу носом.

— Чувствуете запах, Тахмасиб? — обращаюсь к шаху. — Я бы даже сказал, отвратительную вонь.

— Нет, Свар, — хмурится повелитель Персии. — Я не ощущаю вони.

— Наверно, вы уже принюхались. — Мои глаза вспыхивают янтарным пламенем. — Ведь в этом зале неимоверно несет Хаосом. Тахмасиб! Потрудитесь объяснить присутствие мерзости в вашей свите!

На последних словах я повышаю голос, громовые обертоны наполняют огромный зал. Все, включая княгинь, подскакивают на месте.

Теперь шах колеблется. Его золотые одеяния колышутся волной, взгляд мечется, на долю секунды задержавшись на визире-хаосите. По этому беглому взгляду я понимаю — сучий шах прекрасно знает, какую мразь пригрел подле трона.

Бесцветным, лишенным выражения голосом, Тахмасиб произносит:

— Свар, сбавь тон. Ты не можешь мне приказывать, я не ниже тебя по статусу…

— Ошибаешься, Тахмасиб, — гремит мой голос. — Сильно ошибаешься, и сегодня я тебе это покажу. Но сначала объяснись насчет гадостной твари!

— Префект заблуждающихся, — рычит хаосит. — В этом мире меня зовут визирь Нафар, и не тебе меня унижать сквернословием.

— Понятно, — усмехается София, но голубые глаза княгини наливаются синевой смерти. — Хаоситы совсем осмелели. Мало мы вас уничтожали. Давно вы перестали прятаться от Бесоновых по норам и требовать к себе уважения?

— Мы… — снова начинает рычать Нафтар.

— ДОВОЛЬНО! — мой голос гремит железным громом. — НИКАКИХ РАЗГОВОРОВ С ХАОСОМ! ТОЛЬКО БОЙ! ТОЛЬКО СМЕРТЬ!

Я встаю с кресла, мой кулак вспыхивает шипящим сгустком пламени.

— Вставай, хаосит! Это я тебе позволю сделать, прежде чем ты умрешь!

— По какому праву! — пересиливает свой страх шах. — По какому праву вы устраиваете на переговорах подобное?!

— Считайте это вызовом на дуэль, — хлопает ресничками София. — Как только она закончится мы вернемся к переговорам. Так что не расстраивайтесь, Тахмасиб.

У шаха от такого обращения едва глаз не выпадает.

— Мой повелитель, не беспокойтесь, — оскаливается хаосит. — Раз русские хотят дуэли, они ее получат. Но мы же не будем громить прекрасные залы Голестана, Фалгор? Предлагаю спуститься в сады. Там под голубым куполом персидского неба мы и решим вопросы.

— Без разницы, — фыркаю я.

Понятно, хаосит задумал подлость, а может быть он изначально заготовил ловушку. Но плевать, тварь все равно сгорит в пламени славянских фантазмов…и не только славянских. Есть у меня одна задумка. Так-то я тоже надеялся выловить хаосита и на глазах шаха его прибить. Так что мой гнев был тоже запланирован, хоть от этого он и не становится менее искренним.

Через пять минут все делегаты спускаются в сад. На ровной площадке мы с хаоситом встаем друг против друга. Вокруг качают кронами пышные чинары. Чуть в стороне за нами наблюдают обе делегации.

— Префект заблуждающихся, — рычит хаосит, показав удлинившиеся клыки. — Боги Хаоса еще не отвернулись от тебя. Несмотря на твою ересь, они также тянут к тебе свою милостивую длань.

Ну теперь понятно, к какому Легиону принадлежит мятежный болотопс. Жаворонок и в Персии Жаворонок. Болтливая птица.

— Я превратил твоего Префекта в обугленную пыль, — усмехаюсь, выхватив Молот Сварога из лучей персидского солнца. — Еще раньше я обезглавил ворону Гварда. Оба ваших Префекта сдохли от моих рук, а если Хаос вернет их, то снова сдохнут. Понятно тебе, шваль? Понятно, что сейчас и ты отправишься следом, ничтожество?

Магнетизм шпарит на полную, и, оглушенный моей психической мощью, хаосит переполняется яростью.

— Это ты зря! ЗРЯ! — ревет он, перевоплощаясь в огромного прямоходящего кабана. — Ведь ты в ловушке, Фалгор Феникс!

О! Так хаосит оказался целым лордом-командором. Вроде бы в кабана у персов превращается божок Вэрэтрагн. Ну что ж, это ничего не меняет. Неважно, насколько огромна туша врага, горит всё одинаково.

Неожиданно из кустов выпрыгивают огромные фигуры. Тоже хаоситы, и тоже высоких рангов. Потому что мятежники перевоплотились в трехметровых дэвов, гигантов из персидского фольклора. Мощные туловища, неандертальские лица, пудовые кулаки. А еще дэвы колдуны, способны насылать на людей тьму и холод…

Мгновенно мой кусочек сада огораживает непроглядный купол. Княгини оказываются отсечены от меня, а внутри барьера будто всё погружается в мрак и лед. Южное солнце закрывает пелена тьмы, из-под земли вырастают глыбы льда.

— Сеня! — кричит Лиза, дернувшись к барьеру.

— Милорд! — вторит Акура, выглянувшая из моей тени. Но японка тоже оказалась отсечена от владений дэвов. Мою тень просто вышвырнуло за барьер.

Я не смотрю на девушек. Передо мной враги рода человеческого, им в первую очередь и стоит уделить внимание.

Громадные великаны оскаливают пасти, заполненные саблевидными клыками. Кабан Нафар качает длинной башкой с черным пятаком, который пускает две струйки пара.

— Фалгор, наших сил хватит, чтобы удержать барьер, — хрюкает визирь. — Пока ты не падешь от наших рук!

Усмехнувшись, я покрываю тело солнечными латами Дажьбога. Сразу становится теплее.

— Смотрю, свинья, ты даром времени не терял, — Молот Сварога накаляется оранжевым жаром. — Собрал высокоранговых офицеров, и вместе вы научились создавать Карман льда и тьмы. Сейчас я разрушу ваш говенный рассадник мрака, а вас самих испепелю, так что даже кости рассыпятся в пепел!

— У-у-у-бейте Фалгора! — ревет кабан в длинных парчовых одеяниях.

Гудя как мусоровозы, дэвы бросаются на меня. Я взмахиваю Молотом, и орава пламенных волков вытягивается в звериных прыжках.

— Приговор вам — огонь! — гремит мой голос среди мрака, льда и вспыхнувшего зарницами пламени.

С шипением огненные создания кидаются на преображенных хаоситов. С ревом гиганты падают, огненные пасти волков смыкаются на широких глотках и конечностях. Сожженные хаоситы теряют обличие дэвов и обращаются обратно в смуглых персов, агонизирующих в смертельных воплях.

Сам же я схватываюсь с кабаном. Нафар, опустив голову, пытается насадить меня на свиньи клыки. Уклониться не составляет труда, более того, успеваю вмазать Молотом по подставленному пятаку.

Кабанья морда вспыхивает, как сухая солома.

— Р-А-А-А-А! — визжит огромная свинья, шатаясь от боли.

— Запахло беконом! — хохочу и новым ударом дроблю твари верхнее правое копыто.

Охваченный огнем Нафар падает на спину и, перекатившись через спину, пытается драпануть на четырех, нет, вру, трех лапах. А ведь бежать ему есть куда! Дэвы все поголовно сгорели в волчьих пастях, и Карман без подпитки стал разрушаться. Солнце