Опять запинаюсь.

На крепкой шее мужчины засос. Смачный такой, почти фиолетовый.

Отследив мой взгляд, мужчина хмурится и гневно сжимает губы.

— Проблемы?

Звучит как вызов. Я коротко встряхиваю головой.

— Н-нет. Никаких проблем. Испугалась просто.

И замолкаю. Прячу взгляд. Мне не должно быть дела, с кем развлекается этот мужчина. Наоборот — хорошо, что у него есть любовница. Значит, меня не тронет.

Но вместо облегчения почему-то душит злость. Так и хочется стукнуть чем-нибудь тяжелым, только, боюсь, о такую тушу даже бейсбольная бита сломается.

Господи, почему он такой здоровый? Медведь, блин… И характер такой же.

— Испугалась, значит… — басит Арс, а я почему-то чувствую себя дурой. — Пойдем, — и заворачивает в кухню.

Плетусь за ним.

Надеюсь, обойдемся без разговоров по душам. Вчера я проявила слабость. Да и сегодня тоже. Ждала, как собачонка, по дому хлопотала…

— Хрена себе! — присвистывает, открывая сковородку. — Ты случаем не на повара учишься?

— Нет, — метаю тяжелый взгляд в широченную спину.

Арсу хоть бы хны. Опершись ручищами на столешницу, рассматривает мои кулинарные потуги.

Впрочем, на свои таланты жаловаться я не могу. У меня всегда получалось ладить с кастрюлями и поварёшками. А теперь и подавно.

Арс шумно тянет воздух. Черная майка на спине натягивается, а я вдруг вспоминаю, как он занимался на брусьях обнаженным по пояс.

Под коленками предательски слабеет.

Животная силища! И сам весь такой… медведь. Везде большойЯ: руки, ноги, рост. Черты лица крупные, даже немного тяжелые. Интересно, а он не врал про размерчик свой? Ну, который тот самый… Ох ты черт!

Краснею до слез. Нашла о чем думать! Пусть его причиндалами Танюша интересуется. Или с кем он там ночи проводит.

Опять кошусь на мужчину, который уже вовсю гремит кастрюлями.

— Долго будешь стоять? — басит, не оборачиваясь.

Подмывает сказать колкость, но я молча сажусь за стол. Не в том ты положении, Леся, чтобы в острословии упражняться!

— Держи, — падает перед носом тарелка.

Я даже моргаю.

— Эм… Дали бы всю кастрюлю, чего мелочиться? — бормочу, разглядывая гигантскую порцию.

— В следующий раз так и будет. А то еще от анорексии загнешься.

Нет, ну каков умник, а?

— Нормальное у меня телосложение. Не все такие, как вы… — запинаюсь, вовремя прикусывая язык.

Пожалуй, не стоит хозяина дома называть переростком.

Арс плавно разворачивается ко мне. Никакой суеты и резкости — равнодушие во плоти, а у меня волосики на шее дыбом встают.

— Такие, как я… кто? — тянет вкрадчиво.

А взгляд, как острый крюк — намертво к стулу прибил. Шевельнуться не могу, утопая в серо-стальных омутах.

— Такие, как вы — большие, — выталкиваю из себя.

Твердые губы ломает едва заметная ухмылка. Арс одним шагом преодолевает разделявшее нас расстояние и садится напротив. Скрещивает ручищи — бицепсы чуть майку не рвут. А я стараясь не залипнуть на татуировки и выпуклые змейки вен, украсившие самые роскошные руки на свете.

— Терпеть не могу вранье, — припечатывает жестко. — В следующий раз получишь по заднице…

Ой-ой. Я даже отодвигаюсь. Арс не шутит. Совсем.

— …Стоять, — командует — и мое тело подчиняется без участия мозгов. — За обман — наказание. Рот с мылом мыть поздно, но есть другой способ дезинфекции.

И жестом фокусника выставляет на стол две рюмки.

Тру глаза, пытаясь избавиться от галлюцинации. Это он серьезно?

— Я не пью…

— Теперь пьешь.

И наливает мне полную стопку.

В панике верчу головой. Напиваться вместе с этим медведем?! Нет уж! Мало ли что ему в голову взбредёт! Или, того хуже, мне. К алкоголю я совсем непривычна. Уносит буквально с нескольких бокалов вина. А тут коньяк. Или бренди… Не разбираюсь я.

— Давай, — чеканит Арс, подвигая ко мне стопку.

Соврать бы про аллергию, но пару минут назад мне очень доходчиво объяснили о вранье и что за этим последует.

Стопку беру двумя пальцами.

— Я не умею пить, — отбрыкиваюсь, но скорее от безысходности.

Арс смотрит так, что внутри все переворачивается. Хочется залезть на люстру или вообще испариться.

— Значит, сейчас научишься. Давай — залпом.

У-у-у, солдафон проклятый!

Крепко зажмурившись, опрокидываю стопку.

Горло опаляет огнем. Кашляю до слез из глаз и хватаюсь за протянутый маринованный огурчик.

— Гадость, гадость! — сиплю, жадно кусая угощение.

Арс как-то странно фыркает.

— Непьющая, что ли?

Мотаю головой. Горло горит огнем. И в желудке тоже тепло. Оно медленно расползается во все стороны, превращая мышцы в вату.

— Ладно, давай еще одну, — опять двигает ко мне стопку. — Давай-давай. Крепче спать будешь. И не бойся, вещь хорошая. Проверенная.

— Может, не надо?

Но мой писк игнорируется. Арс смотрит темным изучающим взглядом, от которого хочется залезть под стол.

Хватаюсь за рюмку и выпиваю. Опять кашляю. Тепло быстро трансформируется в пожар, а голову ведет.

Доедаю несчастный огурец.

— Спать хочу, — пытаюсь встать из-за стола, но вокруг запястья смыкается стальной капкан.

Вздрагиваю, рассматривая крупные и красивые пальцы. Такие легко переломают мне кость, но вместо страха испытываю непонятное тягучее ощущение. Оно заставляет щеки гореть сильнее, крадет кислород из легких.

— Поешь, — опять приказ.

Хочу возмутиться. Я ему не комнатная собачка! Но на препирательства нет сил. Выполняю.

Арс отпускает.

— Не могу больше, — через некоторое время отталкиваю от себя все еще полную тарелку.

— Мда… Дюймовочку косплеишь?

Это он так шутить пытается? Пф-ф-ф. Смотрю сердито, но медведь только фыркает. Конечно, ему смешно. Одной ладонью прихлопнуть меня может.

— Я спать, — пытаюсь подняться из-за стола, но голову неожиданно ведет.

Цепляюсь за ножку стула и взмахиваю руками, но поцеловать пол не успеваю — Арс подхватывает меня на руки.

— П-пусти!

Язык заплетается. И мысли скачут, как шальные. Арс большой. Горячий, как печка, и вкусный… М-м-м, такой запах! От желания уткнуться носом в крепкую шею встряхивает, словно от разряда молнии.

— Быстро же тебя развезло, — грохочет над ухом. Смеется.

Бью кулаком по его плечу. Ауч! Он что, из стали сделан? Обижено отворачиваюсь.

Арс несет меня в гостиную к дивану.

— Извини, крошка, свою постель предложить не могу. Пока что, — добавляет многозначительно.

Вяло фыркаю. Глаза слипаются, хочется свернуться калачиком и уснуть.

— Н-не люблю мужиков в… к-красных… стрин-гах, — отвечаю, едва шевеля языком.

Опять слышу смех. Арс что-то говорит, но я не понимаю. Напряжение сегодняшнего дня испаряется, и меня просто выключает в огромных и сильных мужских руках.

***

Арс

Малышка заснула. Уложить ее не успел, а уже сопит. Всего от двух рюмок развезло, это ж надо.

Усмехнулся, сгружая глазастое недоразумение на диван. Для меня он маленький, а этой Дюймовочке — не хуже кровати.

Укрываю девчонку пледом и выпрямляюсь. Надо самому идти отдыхать,