Тем самым, пусть и при соблюдении жёстких условий, официально стало возможным пересаживать человеческие органы из тела, если зафиксирована смерть мозга.

Теперь уже все признают, что высшим органом и для тела, и для духа является головной мозг.

В конце концов нам стало ясно, что не только мыслительные способности, но и чувства: радость, грусть, желания, мечты — всё, что считается «слишком человеческим», является результатом деятельности мозга.

К тому же в международной практике также обычно признают, что смерть наступает со смертью головного мозга. Но при всём том я не могу задавить в своём сердце сомнение: а не является ли всё это чересчур наукообразным?

Люди ведь живут не только по науке. А если следовать этой логике, то у человека с умершим мозгом, пусть даже другие части его организма живы, можно вынуть внутренние органы, лишь бы только имелось на то согласие его самого или его родственников. Я опасаюсь, что в действительности такой ход мысли очень сильно действует на людей, в том числе на молодёжь и на детей.

Недавно я прочёл в газете одно читательское письмо и подумал: «Ну вот, так и есть!» Письмо было от женщины средних лет, и вот какого содержания.

Недавно эта женщина с детьми пошла в магазин кулинарии. Там якобы есть замечательный мастер разделывать живность. И вот он вынул из садка одну рыбу, мигом срезал у неё половину, как делают для сырых рыбных закусок, а оставшуюся половину бросил обратно в воду. И рыба, из которой торчал и белые кости и половина которой была уже красиво напластована Для еды, зашевелила плавниками и поплыла. «Видите, плывёт! Какова живучесть!» — Приговаривая так, рыбник срезал половину у ещё одной рыбины и тоже пустил плавать, мол, чтоб первой не скучно было. Глядя, как в садке плавают две рыбы со срезанными боками, дети скривились, мол, рыбкам больно. Читательница пишет, что ей неприятно было оказаться в магазине перед подобным зрелищем вместе с детьми.

Когда я прочёл эту заметку, то подумал про операции по пересадке органов. Когда размышляешь о том, что при смерти мозга другие клетки тела всё ещё живы, а борода и ногти продолжают расти, то, пусть даже умом понимаешь, что все, именуемое сердцем или душой человека, находится в мозгу, всё равно сомневаешься: да неужели так и есть? Ведь издавна у людей были иные представления о смерти.

Часто употребляются выражения вроде «в животе ёкнуло» или «в груди заболело». Ведь на самом деле то, что мы называем чувствами, или душой, находится не только в голове, но даже в кончиках пальцев — есть и такое мнение.

У очень мной любимого художника Бена Шана[22]есть один эскиз, на котором изображена правая рука от запястья и ниже, а в руке авторучка, и к этому надпись: «То самое мгновение, когда рождается поэтическая строфа». Вот и получается, что, хотя создание стихов считают обычно делом человеческого ума, мозга, художник Бен Шан чувствовал, что написать картину или стихотворение не означает просто послать сигнал от головного мозга периферийным органам, на самом деле создаёт человеческая рука, пальцы.

Мы ведь ощущаем, что в каждом волоске, в каждом пальце на ногах таится своя особая жизнь. Поэтому невозможно не усомниться в таком взгляде на смерть человека, который приравнивает её к смерти мозга.

Тем более когда речь идёт о проблеме пересадки органов, потому что всем ясно: органы живут, если изъяты из всё ещё живого тела. И если, к примеру, это вы ожидаете, чтобы вам пересадили органы, то, когда сообщат: «Вам повезло, органы совсем свежие, как раз подходят для вас», вы искренне обрадуетесь, но при этом разве будут ваши переживания однозначны?

Получение новых органов для пересадки означает, что оборвалась чья-то жизнь, возрождение к жизни одного организма происходит непосредственно после и на основе гибели другого — думаю, тут не избежать какого-то внутреннего психологического конфликта.

Смерть человека наступает со смертью мозга, и, после того как врач это констатировал, какой бы ущерб ни причиняли телу, — оно уже считается всего лишь вещью, мёртвой вещью. Общество приняло такой взгляд, и чем дальше оно в этом зайдёт, тем меньше люди будут ощущать ценность человеческой жизни и испытывать перед ней благоговение — так мне кажется.

Когда мы рождаемся на свет, это происходит после того, как мы «десять лун и десять дней» созревали в утробе матери. Это так в старину говорили: «Десять лун и десять дней». С криком вступая в эту жизнь, мы впервые вдыхаем воздух через лёгкие. Этот миг и есть дата нашего рождения — день, месяц, год. С этого дня мы считаемся родившимися на свет. Мы уже родились, но в течение девяти месяцев и нескольких дней (если отсчитывать время от дня рождения назад) мы доводили до конца процесс нашего рождения.

Когда у человека останавливается дыхание, расширяются зрачки, останавливается сердце — наступает смерть. Или смерть констатируют после смерти мозга. И неужели с этого момента человек мёртв? Когда я думаю об этом, мне приходит на ум, что раз уж для рождения человеку требуется девять месяцев, то и чтобы умереть, наверно, тоже месяцев девять-то нужно? Это очень ненаучный взгляд, но не думать так я не могу.

Даже когда человек уже умер, остаётся, что называется, память о нём, ощущение его присутствия, которое плотно окутывает членов семьи и близких.

Я тоже рано потерял своего младшего брата, и, спустя неделю или десять дней после его смерти, всякий раз, когда раздавался телефонный звонок, мне чудилось, что звонит брат и что он говорит со мной в своей обычной манере. А если вдруг открывалась дверь, я сразу понимал: это он вошёл. «Ах да, он же умер, его больше нет», — говорил я себе и горько улыбался. Потребовалось около полугода, чтобы эти галлюцинации прекратились.

После того как человек умирает, устраивают поминки, затем церемонию седьмого дня, сорок девятого дня, вечер памяти, и так, раз за разом, понемногу удаётся место усопшего в обществе и память о нём препроводить в мир мёртвых.

Люди живут не только в своей телесной оболочке, они живут в воспоминаниях, в чувствах, которые к ним испытывают другие люди. И для того чтобы процесс умирания человека завершился, требуется не меньше девяти месяцев или даже год. Таково моё непросвещённое мнение.

Но когда смерть воспринимают не с гуманной точки зрения, а только с научной, с биологической, и соответствующим образом относятся к мёртвым, то разве не связано это на каком-то глубинном уровне со всевозможными преступлениями? Я не могу не думать об этом, размышляя о девальвации ценности человеческой жизни.

Люди движутся к смерти. Не просто умирают, а отходят к миру мёртвых. Так я думаю. Когда человек перестаёт самостоятельно дышать и когда соблюдён ещё ряд определённых условий, констатируют смерть мозга, но смерть мозга — ведь это ещё не законченное умирание. Я думаю, что, как и процесс рождения на свет, процесс отхождения ко смерти требует приблизительно девяти месяцев или около года. А мы за это время постепенно провожаем уходящего и отпускаем от себя уже как мёртвого человека. Так завершается процесс умирания, и мы в душе как бы принимаем эту смерть, а подготовив себя и успокоившись, обретаем силы, чтобы вспоминать ушедшего с теплотой и нежностью — настаёт и такое время.