Молодой наследник считал, что ему есть чем гордиться, и вовсю задирал нос.

Появившийся в замке отца Генрих Лорэл, мелкий дворянин с севера, ему не понравился сразу. Во-первых, тот был слишком красив, и внешностью, ростом и статью превзошел его самого, а это было очень неприятно. А во-вторых, в нем чувствовалась какая-то внутренняя сила помимо того, что воин он был отменный, это сразу бросалось в глаза. И, войдя в курс последних новостей, он горячо поддержал идею принца извести этого красавчика независимо от того, является он Плантагенетом или нет.

– Какая разница, в конце концов, каково его происхождение, достаточно того, что он не нравится нам, – заносчиво заявил он на ужине в узком кругу. – Убить его со всеми его северянами – и делу конец.

– Я не считаю это хорошей идеей, кузены, – возразил Генри Алеманнский. – Нам это не к лицу, мне кажется.

Племянник короля был на четыре года старше принца Эдуарда и намного рассудительней его. О Гилберте де Клере и говорить не приходилось, тот был импульсивен и совершенно неуправляем.

– Ну, знаешь, кузен, ты слишком щепетилен для того положения, которое занимаешь, – усмехнулся другу Эдуард. – Убирать тех, кто тебе не по душе, надо недрогнувшей рукой. А мне этот мальчишка встал поперек горла.

– Вот и решили, – обрадовался Гилберт. – Завтра отгуляем пир – отец сказал, что подготовка идет уже полным ходом, – а на следующий день устроим охоту.

Он был очень доволен своей изобретательностью.

– Зверья в наших краях не слишком много, вот и постреляем этих северян, как кроликов.

И наследник Тонбриджа и всех многочисленных владений графа де Клера весело рассмеялся.

А утром следующего дня Генриху Лорэлу повезло встретить во дворе замка своего тезку, племянника короля.

– Мне кажется, милорд, что я пришелся в этом замке не ко двору, – не таясь, заявил он своему собеседнику. – И мне очень хотелось бы увести отсюда своих людей живыми.

Наследник графа Корнуоллского не стал делать вид, что не понимает, о чем речь.

– Да, ваше положение незавидное, мессир, – согласился он. – Но мне не по душе то, что происходит. И я не хотел бы видеть невинную кровь на руках моего кузена, будем откровенны.

– Тогда не подскажете ли лазейку, через которую можно будет выбраться на волю?

Генрих смотрел на него с плохо скрытым волнением, и наследник Корнуолла проникся к нему сочувствием. Мальчик действительно слишком молод, чтобы погибать, тем более ни за что ни про что. Ведь он не виноват в том, что и принц Уэльский, и наследник Тонбриджа так невзлюбили его.

– Пожалуй, подскажу, мессир, – сказал спокойно и без колебаний. – Завтра будет пир и все, как обычно, перепьются. Сделайте вид, что вы тоже пьяны. А потом мои люди выведут вас за ворота замка. Будьте готовы в полночь встретиться с ними возле конюшни. Мой капитан носит мою эмблему, вы узнаете его.

– У меня не хватает слов, чтобы выразить вам свою признательность, милорд. – Глаза Генриха светились искренним чувством. – Ведь вы спасаете жизни четырех ни в чем не повинных людей.

– Я покривлю душой, если скажу, что делаю это исключительно ради вас, – откровенно признался Генри Алеманнский. – Скорее ради Эдуарда. Он слишком горяч. И мне лучше уберечь его от угрызений совести в последующем.

Он усмехнулся и добавил:

– Покинув стены замка, неситесь со всей возможной скоростью на побережье. Только на запад, подальше от Кента. В Дувре или Маргате вас сразу накроют, как и в Ньюхевене, впрочем. Вам лучше всего покинуть английский берег из какого-нибудь маленького городка за пределами графства.

– А вы, милорд, – вскинул на него глаза Генрих, – как вы потом оправдаетесь перед принцем?

– О, не беспокойтесь, я знаю, что делаю. Прощайте, мессир.

И наследник Корнуолла двинулся к замку. А Генрих отправился к своим людям. Он был слишком взволнован, чтобы встречаться с кем-то другим.

День прошел очень тревожно. Воины Генриха были напряжены и очень неспокойны, но старались не показывать своего волнения другим, как обычно, балагурили с ними, шутили.

– Как же я буду счастлив, парни, когда мы выскользнем из этой мышеловки, слов нет, – сказал вечером Сэм Вуд. – Надо лошадей хорошо подкормить и с собой хоть небольшой запас для них прихватить. Искать-то будет некогда, нужно улепетывать во все лопатки.

– А я так готов птицей лететь, Сэм, – согласился Оливер Стил, – ни себя, ни коня не жалеть. Уж как я люблю своего Ветерка, вы все знаете, но и его готов до смерти загнать, лишь бы из этого проклятого замка вырваться.

– Да уж, местечко – врагу не пожелаешь, – отозвался Тим Николз. – Ну, чисто адова кухня со сковородками раскаленными. Тьфу!

И они отправились спать. Ведь завтра уже отдыхать не придется.

– Лишь бы только завтрашняя ночь выдалась ясная, луна-то в росте, – то ли проговорил, то ли взмолился Тим. – Дорога ведь незнакомая будет, ее видеть надо хорошо.

А назавтра наступил решающий день. Как его пережили, и сказать потом не смогли бы, волновались очень. Генрих держал себя в руках из последних сил, но все же умудрялся как-то и словами, и шутками с окружением принца перебрасываться – все как обычно. Эдуард же в его сторону и не смотрел. К счастью, место Генриха за пиршественным столом оказалось где-то на выселках – ему лишний раз показали, что он, мелкий дворянин с севера, здесь не больно-то важная птица. Но его это устраивало как нельзя лучше. Пил он, по видимости, не меньше других, хотя под ногами у него собралась уже приличная лужа. И веселился вместе со всеми.

– Ты смотри, дворянчик-то наш разгулялся, – заметил порядком осоловевший Гилберт. – В самый раз ему вопросы задавать, мой принц, нет?

– А, ладно, – отмахнулся Эдуард, более трезвый, чем его приятели за столом, – спрашивай не спрашивай, все равно конец один. Не стоит и пачкаться.

Когда пирующие стали покидать застолье, кто шатаясь, а кто вообще чуть не на четвереньках, Генриха тоже порядком качало из стороны в сторону. Однако, выбравшись во двор, он чудесным образом исцелился от своего опьянения и едва ли не бегом устремился к конюшням. Его воины были уже в полном сборе, кони оседланы. Здесь же оказались и люди наследника графа Корнуоллского.

– Вот и вы, мессир, – приветствовал Генриха капитан чужого отряда. – Медлить не стоит, поехали.

Генрих вскочил в седло, и отряд двинулся к воротам. Капитан что-то сказал стражникам, и решетка медленно поднялась, ворота распахнулись, заскрипел подъемный мост. Дорога к свободе открывалась перед ними, и сердце молодого Лорэла забилось сильнее.

Отдалившись от замка на не слишком большое расстояние, капитан остановил коня и обернулся к Генриху:

– Вот и все, мессир, здесь наши дороги расходятся. Мы идем выполнять задание, а вам туда.

И он показал рукой направление, которого следует придерживаться беглецам.