Дорофеев говорил заметно спокойнее, чем минутой раньше, однако чётко дал понять, что выступление закончено и пора возвращаться на цеппель. В этот момент Бедокур должен был скомандовать: «Разойтись!»– но не успел.

–Капитан!– Один из постовых, тот, который располагался у левого окончания пляжа, рядом с рифами, покинул пост и торопливо подбежал к Дорофееву.– Капитан!

В его голосе не было испуга, наоборот – радость, поэтому Базза жестом велел команде держать строй и повернулся к постовому:

–Что случилось?

–Разрешите доложить: только что обнаружено среди скал.

И цепарь протянул обломок медной таблички, на которой было написано: «Весёлая Дже…»

–Что это?– спросила подошедшая Кира.

–Судя по всему, это название разбившегося здесь корабля.– Базза позволил себе улыбку – настоящую, широкую улыбку.– Планета обитаема! И они говорят на универсале!

А вот это заявление было встречено громкими криками радости, за которые никто не получил взыскания.

в которой Помпилио и Мерса знакомятся с властями, Бабарский – с достопримечательностями, «Пытливый амуш» добирается до континента, Дорофеев проявляет уважение, Аурелия объясняет происходящее, Наамар повышает ставки, а Радбуду приходит козырная карта

Открывшаяся картина не заставила путешественников замереть от изумления, не вызвала ошеломления, как невероятные виды Трио Неизвестности, но произвела сильное впечатление.

Появившийся континент занял сразу весь горизонт и рос постепенно, по мере приближения шхуны, пока не превратился в отвесный скалистый берег, поднимающийся на сто пятьдесят метров – так уверяли рыбаки, и Помпилио не видел причин им не верить – над уровнем моря. Континент представлял собой гигантское плато. И никакой «подошвы» внизу, никакой, даже малюсенькой, береговой линии – тёмно-коричневые скалы вырастали из воды и стремились вертикально вверх, к небу, формируя ещё одну, и тоже идеально ровную, линию горизонта… Нет, не идеально. Будь скалы безжизненными, «верхний» горизонт получился бы ровным, но его линию нарушали густо растущие деревья, заросли которых прерывались то полями, то постройками.

–Видимо, там расположены те самые Сады, о которых говорили рыбаки,– предположил Мерса.

–Скалистое плато, а наверху – плодородная почва?– зачем-то уточнил Бабарский.

–Да.

–Интересное географическое строение,– подал голос дер Даген Тур.

–Как думаете, мессер, весь континент расположен на плато?

–Разумеется, ИХ, в противном случае аборигены устроили бы порт в более удобном месте. А они вынуждены цепляться к скалам.

–Может, там есть естественный спуск? Или они его пробили?

–Посмотрим.

–Рыбаки сказали: сначала Море, потом Сады, потом – Небо,– припомнил Мерса.– Не получится ли так, что нас ждёт ещё одна ступенька?

–Плато на плато?

–Да, мессер.

–Это будет красиво,– подумав, а точнее – представив, высказался Помпилио.– Надеюсь, ты прав, Мерса, и нас ждёт ещё одно удивительное зрелище.

–Полагаете, мы доберёмся до местного Неба?– осторожно спросил алхимик.

–Не будем же мы всё время сидеть на лодке? Или в порту. Который они сами называют Вонючим.

–Удовольствие, надо полагать, сомнительное,– вернулся в разговор Бабарский.– К тому же у меня от кошмарного здешнего воздуха делается избыток соли на ногтях – последствия вистурианского защемления.

Только ИХ, вечно ищущий, а главное – находящий – у себя симптомы самых экзотических заболеваний, мог назвать вредным свежий морской воздух.

–А Хасина, как на зло, далеко,– хмыкнул Мерса.

Медикус с удовольствием скармливал мнительному суперкарго экспериментальные препараты, часто предназначенные для лечения болезней с совсем иными симптомами, разумно полагая, что «доброму коню всё в прок». «Добрый конь» иногда ругался на последствия, но послушно съедал всё, что давали, пытаясь вылечиться от всего сразу.

–Ничего, у меня есть запас таблеток на все случаи жизни,– ответил Бабарский, хлопнув по сумке. И перевёл взгляд на дер Даген Тура:– Как думаете, мессер, здесь много портов?

–Плато не позволило им как следует развить морское судоходство. Если континент достаточно велик, жизнь аборигенов сосредоточена на нём, и в лучшем случае они только-только задумываются о больших морских экспедициях.

–Раньше в них не было смысла?

–Да, ИХ,– раньше в них не было смысла,– подтвердил Помпилио.– И не забывай о высоте плато, которое служит серьёзной преградой для развития портов.– Он помолчал, однако решил, что высказался недостаточно полно и продолжил:– Как показывает опыт всех цивилизаций, созданных беглецами от Белого Мора и другими переселенцами, например Эпохи Инезирской династии, исследования других континентов начинают по одной из трёх причин… Или по всем сразу. Первая – открытие и захват новых земель, но если обитатели Траймонго не испытывали недостатка в пространстве, эта причина отпадает. Точнее, отодвигается. Вторая – развитие торговли, но если экономическая жизнь сосредоточена на одном континенте и они сумели создать на нём хорошую дорожную сеть, то и эта причина перестаёт играть значимую роль – дешевле и проще выстроить сухопутную логистику. Третья причина – поиск необходимых ресурсов, но если всё нужное и в достаточном количестве есть, то…

–Море не нужно.

–Море не нужно.

–Но в Море они вышли,– обронил Мерса.

–Люди любознательны,– пожал плечами дер Даген Тур.– К тому же в какой-то момент появляются лишние ресурсы, которые разумный правитель может вложить в стратегические проекты, заложив фундамент на перспективу. Не удивлюсь, если они начали пробивать удобный спуск к морю, но или работы ведутся неспешно, или начаты не так давно.

–То есть в море они вышли недавно и из любопытства?

–Полагаю, да.

Некоторое время путешественники молчали, разглядывая то скальную стену – капитан вёл шхуну примерно в двух лигах от неё, но впечатление от соседства с колоссальным плато не исчезало, скорее усиливалось; то попадающиеся навстречу судёнышки – тоже рыболовецкие, самого разного размера. Их присутствие показывало, что порт рядом, и Бабарский негромко поинтересовался:

–Мессер, что вы думаете о наших добрых спутниках?

Слова казались совершенно невинными, однако вопрос заставил Мерсу вздрогнуть: тон суперкарго не оставлял сомнений в том, что он имеет в виду. ИХ был опытным разведчиком и знал, на что иногда приходится идти ради выживания. Алхимику тоже приходилось принимать участие в опасных приключениях, однако он считал – и будучи Энди, и будучи Олли, что на крайние меры следует идти исключительно в крайних случаях, и очень обрадовался, услышав рассудительный ответ Помпилио: