— Здесь он прятался, — сказал Хоксли, поднимая с земли большой кусок мешковины. — Я прикрыл след, чтобы вы могли взглянуть. Когда девушка спустилась, зверь обошел крааль и прыгнул ей на спину, примерно с пятнадцати футов. Потом унес в джунгли. Она не успела даже вскрикнуть…

Глубокая, неправильной формы вмятина с четырьмя ямками поменьше. Классический кошачий след.

— Если хотите, можем дойти до того места, где он ее разорвал. Это недалеко.

Джунгли начались в нескольких десятках метров от крайней хижины — тоже классические. То самое, что вездесущие англичане как раз и окрестили этим словом в недалекой отсюда Индии. Высокая, в рост человека, желтая трава с листьями, похожими на клинки сабель. Редкие деревья неизвестной породы вытарчивают тут и там, сменяясь еще дальше темным пологом леса.

— Тут, наверное, змеи есть! — поежилась Кира, нащупывая зачем-то кобуру. — Наступишь и не увидишь!

— Зато они нас услышат, — усмехнулся Богдан, пропуская Хоксли вперед. — Четыре человека в тяжелых башмаках топают как стадо слонов. Змеям тоже жить охота!

Так и пошли гуськом, по узкой, свежевытоптанной тропке. Бурые потеки и брызги на траве отчетливо указывали путь того, кто крался здесь нынешней ночью, волоча в зубах, как пушинку, человеческое тело. Шел, раздвигая стебли и не сломав ни единой травинки. Люди так ходить не умели, а потому запинались через каждые пару метров и помогали себе тесаками — коридор образовался вполне приличный.

— Вот тут все закончилось, — буркнул Хоксли, выходя на утоптанное пространство. — Он был голоден, не стал уносить далеко…

Богдан постарался сохранить хладнокровие, борясь с подкатившим к горлу тошнотным комком, сделал шаг в сторону, отвернулся. Кира, за спиной издала утробный звук — что-то среднее между всхлипыванием и кашлем. Дмитрий Константинович Суханов сочно выматерился, позабыв про свой имидж джентльмена.

— Да как же это…

Больше всего тут поражал запах — липкий, чуть сладковатый букет крови и разложения. Крупные зеленые мухи обильно ползают по обрывкам одежды, среди которых видны несколько неровно обглоданных костей — берцовых, еще каких-то. Много мух, взлетают и вновь садятся, наполняя воздух монотонным гулом.

— Здесь еще была голова, — сказал Хоксли тихо, будто извиняясь, и Богдан порадовался, что Кира не знает английского. — Родственники ее забрали. Я разрешил. Ради одной головы не стоит строить махан, зверь к ней не вернется.

— Что строить?

— Махан. Так это называют в Индии, — охотник вынул привычным жестом трубку, но сейчас Богуславский был ему за это благодарен. Аромат голландского табака даст шанс избавиться от тошноты.

— Специальный насест на дереве или на жердях, где тигр не может достать тебя.

— Ага, знаю. У нас в тайге это называется «лабаз», — пройдя пару метров, Богдан опустился на корточки и отчетливо уловил еще один запах, кислый, терпкий. Запах большого зверя. А еще говорят, что кошки не пахнут — им мол, из засады нужно охотиться, чистюли они. Чушь!

— У меня предложение, — Суханов цветом своего лица напоминал сейчас свежую слоновую кость. — Я думаю, здесь мы осмотрели все, что можно. Пойдемте-ка назад, господа-товарищи.

Фраза произнесена была по-русски, но все присутствующие поняли ее одинаково хорошо.

* * *

— Индийские раджи любили охотиться со слонов. Жаль, что нам это дело недоступно, — под влиянием алкоголя Стивен Хоксли начал, вдруг, изъясняться без всякой джентльментской велеречивости, как и большинство подвыпивших мужиков во всех странах и на всех континентах.

— Недоступно по двум причинам. Во-первых, дрессированный слон нам не по карману, да?

— Ну, это кому как, — проворчал Суханов, устраиваясь поудобнее на древесном чурбаке и плеснув себе в стакан не по-западному большую порцию «Белой лошади». За последние полчаса порция была уже четвертой, но пьянеть Дмитрий Константинович пока не собирался.

— Я, при желании, могу сюда стадо пригнать.

— О’кей, ладно, — Хоксли глубоко кивнул. — Вы — богатый мистер из далекой и загадочной России, о’кей! Возможно, вы даже богаче тех самых раджей и махараджей тоже! Разве это поможет вам проехать сквозь джунгли в хоудахе?!

— В чем?

— Во-от, вы даже не знаете! Слон — не жеребец, скажу я вам, и на него не сядешь без седла. Понимаете мою мысль?

— Отчасти.

— Так вот, существует специальная корзина, которую пристегивают слону на хребет, чтобы вы, сэр, могли там устроиться и чувствовать себя на все сто. В Индии это срабатывает — тамошние джунгли состоят из травы да кустарников, но попробуйте-ка протиснуться на слоне сквозь здешний лесок! Первая же ветка вышибет вас из корзины, клянусь честью!

Богдан зевнул. Скукота, однако! Пить на работе не дозволял себе и в лучшие времена, в местах куда безопаснее этих. Разговаривать с пьяными собеседниками не хотелось, а коллега-трезвенница Кира упорно его игнорировала,

— Говорят, что все людоеды — дряхлые и беззубые старики, но не верьте этим басням, сэр. Наш зверь молод и силен, это видно по его следу. Он достойный соперник, скажу я вам!

Время близилось к вечеру, и солнце, перестав палить, источало приятное тепло. Гудели в воздухе насекомые, из леса доносились крики обезьян и неведомых птиц. Охотники ужинали, уютно устроившись возле отведенной им хижины и сочетая небогатые местные блюда с собственным сухпайком.

— Местные крестьяне издавна охотились на тигра загоном, я же всегда предпочитал махан. Это, знаете ли, гораздо честнее — один на один, без страховки…

— Господа желают еще пучьяки? — миловидная девушка лет двадцати пяти, выполнявшая сегодня роль хозяйки и прислуги, подошла неслышно с большим блюдом в руках.

— Слово-то какое, — пробормотал Суханов. — Всего-то навсего, свинина с рисом. Ставьте на стол, милая, не надрывайтесь.

— Не забывайте про соус! — воскликнул гурман Хоксли. — Для приготовления соуса используется двадцать видов местных пряностей, а рецепты держатся в строжайшей тайне.

— Ну да, как и все остальное в Азии, — улыбнулся Дмитрий Константинович, обмакнув в соус кусочек хлеба и поднеся его к носу. — Мне достаточно одного обоняния, чтобы сразу опознать душистый перец и лавровый лист, а прочие компоненты слишком слабо проявляются, чтобы о них говорить. К сожалению, мои вкусовые пупырышки уже парализованы алкоголем, иначе я разложил бы этот ваш соус по спектру, на составляющие от «а» до «я».

— До чего?

— До последней буквы русского алфавита. Или до «зет» если вам угодно.

— Господам угодно что-то еще? — встрепенулась девушка, уловив знакомое слово. — Пучьяки нужно есть горячим.

— Не спеши, милая. Сама лучше сядь, перекуси.

Последняя фраза была сказана по-русски, и девушка, наморщив лоб, сочла за лучшее удалиться.