Из зоомагазина. Предусмотрительно очистила ее от фольги, разломала на «квадратики» и только потом сложила горкой перед Шушей. Она уставилась на угощение с жадным недоверием. По чернильным глазам-бусинкам явственно читался вопрос: «Это опять мне?»

– Конечно! Кто у нас тут хорошая девочка? – ласково спросила я, надеясь, что это действительно девочка.

Опознать половую принадлежность в этой куче шерсти было невозможно, а ветпаспорта я не нашла, как и других вещей собачки. Какой она породы и когда делать прививки – загадка! Но не так уж тщательно я рылась в шкафах, сервантах и комодах, еще вполне могу наткнуться на Шушино добро. А пока добро буду делать я – ей. И мы обязательно подружимся. Шоколадки – лучший вклад в дружбу с кем бы то ни было, это я с детского сада уяснила.

Шуша покосилась на меня странно, но принюхивалась к угощению недолго. Сцапала один «квадратик», затем другой, а потом и всю горку, набив пасть целиком. Бедная, куда торопится? Наверное, ее не кормили вкусным никогда.

– Кушай, маленькая, я тебе еще принесу, – засюсюкала я со всей любовью и заботой. Она зависла, несколько кусочков шоколада повыпадали из ее пасти на пол. – Умница какая. Красавица. Лапочка пушистая! Хочешь, потом пузико почешу?

Шуша попятилась и, кажется, подавилась. Сипя и хрипя, подняла на меня ошалелый взгляд выпученных глаз. Я потянулась похлопать ее по спинке, но она шарахнулась в темноту и исчезла. Только дорожку из выроненных «квадратиков» шоколада и оставила. М-да.

Звонок в дверь застал врасплох. Громыхнул, заставив подпрыгнуть. И ведь его тоже менять нельзя по условиям завещания! Разве что отключить от греха подальше. Глазок показал: дядя Яков, снова. Было ясно, зачем он нагрянул спустя два дня. Я ему открыла, любезно впустила в прихожую. Старалась излучать гостеприимство, но он не стал ни проходить дальше, ни снимать верхнюю одежду.

– Итак, за сколько ты продашь мне книги? – осведомился он, шевеля такими похожими на щетку усами. – Готов расплатиться и забрать их прямо сейчас.

– Это преждевременно, – буркнула я, чуть не добавив: «Приходите лет через десять». Но признаваться в том, что я могу лишиться наследства, было опасно, поэтому отчасти сказала правду: – Извините, но документы на наследство еще оформляются, и я не вправе продавать вещи Агаты. Давайте вернемся к этому вопросу когда-нибудь… позже.

– Речь идет не о наследстве, – хмыкнул Яков, – а культурном наследии моей семьи! Зачем тебе библиотека Агаты? Деньги гораздо нужнее. Или ты боишься условия завещания не выполнить?

– Откуда вы… – ахнула я.

– Твой брат рассказал.

Вадик! Вот… болтун. Находка для шпиона.

– Условие не нарушится в случае несчастного случая или кражи, – заявил Яков. – Инсценируем, что книги украли. Завтра. В то время, когда ты будешь на работе.

Я опешила. Ничего себе преступные схемы! Но что ему мешает выкрасть книги по-настоящему? Замок не ахти, как и дверь. Ну да, ведь саму квартиру не украдешь. Подставить меня хочет перед юристом, что ли? Тогда все наследство вместе с библиотекой достанется дяде, причем совершенно бесплатно.

– Нет, – отрезала я, – в сомнительных авантюрах не собираюсь участвовать ни за какие деньги. А за ваше наследие не волнуйтесь, оно останется в полной сохранности.

– А я волнуюсь… – процедил Яков, теряя терпение. – Есть тогда другой вариант. Никто эти книги пересчитывать тщательно и сверять не станет. Продай мне одну. Даже не совсем книгу.

– Какую?.. – напряглась я, будто предчувствуя его ответ.

– Поваренную, – заявил этот развешиватель лапши. – Она мне дорога. Как память.

– Ах, поваренную книгу… – Мои глаза невольно сузились в узкую щелку, а руки уперлись в бока. – Может, вам еще и баночек с кухонной полки для «готовки» по ней завернуть? Или свои есть?!

– Есть, – выпалил он. От неожиданности, видимо. Секунду спустя сдвинул брови и хмуро поинтересовался: – Так ты все знаешь?

Культурное наследие у него… Кухонная нарколаборатория! Драгдилеры доморощенные! Ну прабабушка Агата!..

– Да, знаю. Приготовила уже кое-что. Хватит принимать меня за дуру.

– Ты… – его усы страшно заходили ходуном, – и есть дура! Которая не понимает, с чем связалась… Отдай мне книгу, пока не поздно!

– Или вы немедленно уходите, – пригрозила я, – или…

«Вызываю полицию» произнести не успела: дядя вылетел за дверь до того, как я сообразила, что будет сложно доказать правоохранительным органам мою несведущую непричастность. Я же накормила коллег неведомо чем и у меня полные полки подозрительных веществ!

Что мне теперь делать?!

Глава 6

Тьма за окном была густой, как черничный кисель, на часах близилась полночь. Я совсем взмокла, нарезая страшно представить который по счету круг по квартире. Сердце колотилось отбойным молотком, руки на автомате продолжали судорожно проверять каждую полку, ящик, угол. Требовалось срочно избавиться от всего потенциально незаконного!

Банки с кухни я сгребла в мусорный мешок первым делом, теперь к ним добавилось все неидентифицируемое из аптечки, связка сушеных грибов и пакетики с семенами, пусть и подписанные будто безобидные огурцы. Мало ли. Как выяснилось, верить никому нельзя. Даже ближайшим родственникам. Живешь всю жизнь, открытки им на дни рождения подписываешь, а потом один сдает тебя с потрохами, другой является с угрозами. Но что дядя Яков мне сделает? Не из мафии же он, в конце концов! Наверное…

Сначала я хотела выбросить поваренную «книгу» или даже сжечь, но потом засомневалась в дядиных словах насчет того, что целостность библиотеки юрист дотошно проверять не будет. Вдруг будет? Да и сама по себе тетрадка с рецептами не выглядела опасной, ну встречаются дурацкие названия ингредиентов, подумаешь. На всякий случай я пролистала все книги в шкафах – на предмет каких-нибудь… закладок. Но нет, в них оказалась только пыль.

Так что шокирующими открытиями обыск квартиры не увенчался, но это не утешало. Куда Шуша тайком справляет свои нужды, неизвестно до сих пор! Значит, есть где-то не обнаруженные мною укромные места, и в них может находиться что угодно. Вот из-за отодвинутой картины с изображением розы в когтистой лапе выпала старинная фотография. На ней была запечатлена молодая Агата – в сексуальном обтягивающем платье, с пышной прической, сигаретой в руке и собачкой на коленях. Черной и настолько лохматой, что не отличишь морду от попы. Надо же! За семьдесят лет прабабушкины предпочтения не изменились: чем непричесаннее питомец, тем