Так, а это что?..

Владимиру показалось, что он действительно услышал чьи-то приглушенные смешки и топот маленьких ног. Последовал на звук и застыл в оцепенении. Нет, с одного бокала не могут начаться галлюцинации. Или могут? Почему сейчас он увидел двух Глафир? Чертовщина какая-то…

Он вошел в темный холл и краем глаза уловил движение. Включил свет и…

Чертовщина продолжалась.

В холле возле столика с цветами стояла женщина, показавшаяся ему смутно знакомой. Эти ярко-рыжие волосы, наклон головы, ласковый взгляд зеленых глаз. Совсем как у Ларисы. Правда, та была выше и худощавее. И уж точно не красила лицо в зеленый цвет.

Она представилась горничной, но при этом заметно нервничала и тайком, украдкой осматривалась по сторонам, как будто искала кого-то. Владимир позволил ей уйти и забрать букет. Но мысль о ней не давала ему покоя.

― Папа?.. ― сзади донесся голосок Глафиры.

― Да, милая? ― Владимир обернулся и распахнул объятия дочери. Когда она подбежала, поцеловал в рыжую макушку. ― Тебе тоже не спится?

― Да… ― сбивчиво ответила девочка. ― Я вышла выпить теплого молока с печеньем. Хочешь со мной?

Вместе они прошли на кухню и, не будя слуг, сами организовали себе поздний ужин.

― Знаю, вопрос покажется странным… ― Владимир начал издалека. ― Но ты была в коридоре одна?

Стакан в руке Глафиры заметно дрогнул.

― Да, пап, ― соврала она.

― Значит, показалось, ― решил Владимир.

Напоив дочь молоком и проводив ее до комнаты, сам он вернулся в постель к Пэтси. Та только притворялась спящей. Прислушивалась к вздохам будущего мужа, чувствовала, как он ворочается с боку на бок. И не выдержала. Приподнялась на локте и, протянув руку, коснулась плеча Владимира.

― Этот дом действует на тебя удручающе, ― сообщила очевидное. ― Не стоило сюда приезжать. Наверное, усадьбу нужно продать и переехать в другое место. Ближе к городу.

Владимир и сам много раз задумывался об этом. Но у него рука не поднималась продать поместье, построенное для семьи. Оно нравилось ему, несмотря на прошлое.

― Отец не согласится, ― предупредил он. ― И Глафире здесь нравится.

― Тогда надо найти способ вдохнуть в этот дом новую жизнь, ― предложила Пэтси. Придвинулась ближе и прижалась к Владимиру всем телом. Провела ладонью по его груди и потянулась к губам. ― Я, кажется, кое-что придумала.

Владимиру нравилась ее податливость и то, что она всеми силами стремится скрасить его дни и ночи. Вот только даже рядом с ней, с этой красивой и всегда готовой к близости женщиной, его одиночество не проходило. Как застарелая рана, давало о себе знать в самый неподходящий момент. И дело даже не в погибшей жене. Сейчас он почему-то вспомнил о той горничной, Марье. Красивое и необычное имя для загадочной хозяйки.

― Прости, Пэтси. ― Владимир осторожно отстранил ее руки. ― Я сегодня не настроен, слишком устал. Спокойной ночи.

Он поцеловал ее в губы быстрым, почти лишенным всяческих эмоций поцелуем, и перевернулся на другой бок. Не заметил, как ухоженное личико Пэтси исказила гримаса ярости. Она ненавидела этот дом всеми фибрами души. Терпеть не могла сельскую глушь, комаров, рыхлую землю, в которой утопают каблуки. Отца будущего мужа, этого сумасбродного старикана, обожающего предаваться воспоминаниям. Каждый раз он как будто нарочно напоминал Владимиру о его бывшей жене. Ларису Пэтси ненавидела еще сильнее. Как и ее дочь, эту своенравную зазнайку, которая всеми силами старалась отобрать у нее Владимира. Но не на ту напала. Если Пэтси решила, что выйдет замуж за Владимира Вяземского, она это сделает. Средства и способы значения не имеют.

Глава 14

Первая мысль, посетившая Владимира при пробуждении, была связана с Марьей. Он и сам не мог точно сказать, отчего она так запала ему в душу. Он ведь даже лица ее толком не рассмотрел.

Однако это не помешало ему утром внимательно присматриваться ко всем горничным в особняке. Особенно к новеньким. Вот только ни одна из них не походила на ту, с которой он встретился ночью. Он даже поинтересовался у Александры, не нанимала ли та новую девушку с редким именем Марья. Реакция его поразила.

― Не-нет, Владимир Семенович, ― ответила экономка как-то сбивчиво. Еще и нервно потеребила край рукава. ― Такой горничной у нас нет.

Владимиру осталось лишь удивленно пожать плечами. Одно из двух: либо в его доме от него что-то скрывают, либо он окончательно свихнулся. Больше походило на последнее. Сначала ему привиделось две дочери, а после Марья, чем-то похожая на его бывшую жену.

«Надо больше отдыхать, ― решил Владимир. ― И меньше думать о прошлом. Пора заняться настоящим».

Пока отец пытался хоть как-то сложить увиденное воедино и найти всему происходящему рациональное объяснение, его дочь, Глаша, поспешила в маленький домик к Марье и Павле. У двери ее встретил заливистым лаем Крендель.

― Привет, малыш… ― Девочка почесала щенка за ухом и робко покосилась на окна. ― Твои хозяйки дома?

Глаша немного нервничала перед встречей с подругой и ее матерью. Боялась справедливого укора, но, тем не менее, была полна решимости признаться во всем и попросить прощения.

― Глаша!.. ― Марья заметила девочку из окна кухни и приветливо махнула ей рукой. ― Здравствуй. Зайдешь к нам на чай?

Девочка согласилась, вот только беседа за столом не клеилась. А сама она не знала, с чего начать сложный разговор. Марья, вроде бы, не ругала, но при этом смотрела так, что становилось понятно: он все знает. Глаша краснела и пила обжигающе-горячий чай большими глотками, так торопливо, как будто за ней кто-то гнался.

― Паш, не хочешь прогуляться в саду? ― наконец, предложила Глаша.

Ей показалось уместным для начала обсудить все с подругой, а уж после поговорить с ее матерью. Вдруг, Марья забыла о вчерашнем происшествии. Хотя… Судя по остаткам краски на