― Не могу, ― вздохнула Павла с сожалением. ― Мама запретила мне гулять в вашем саду и приближаться к особняку. Ты ведь знаешь, твой дед… Он не разрешил нам показываться на глаза твоему отцу.

Павла снова вздохнула и отставила чашку. Подняла глаза на Марью.

― Простите, ― произнесла. И голосок ее дрогнул. ― Пожалуйста, не наказывайте Павлу, это я одна во всем виновата. Я решила подарить Пэтси тот букет. Хотела накрасить ее так, что отец не взглянет. Вам я не хотела причинить вреда. Мне очень жаль… Но Павла, правда, не виновата. Она только немного помогла мне, вот и все.

― Это была дурная затея, девочки, ― выдохнула Марья, тоже отставляя чашку. ― Совершенно негодная. Но я не наказала Павлу, хотя, наверное, стоило бы. Запрет гулять в саду связан с условием Семена Петровича, и только. Скажи, Глаша, почему ты так невзлюбила Пэтси? Мне показалось, она хорошо к тебе относится.

Конечно, Марья видела эту женщину лишь со стороны и не могла быть уверенной в своих выводах. Пэтси показалась ей приятной. Но, кто знает, вдруг, Глаше известно о будущей мачехе нечто такое, что поставит первые выводы под сомнение?

― Она гадкая, ― упрямо повторила Глаша, нахмурив рыжие бровки. ― Вы просто не видите. Как и все другие.

Марья посмотрела на девочку с сочувствием. Выходит, Пэтси не давала веских поводов думать о ней плохо. Это лишь игра детского воображения?

― Я не тот человек, который должен давать советы, ― спокойным, уравновешенным тоном начала Марья. ― Но все же скажу: не будь так строга к Пэтси. Знаю, она никогда не заменить тебе настоящую мать, но, может, дать ей шанс? Ты ведь доверяешь своему отцу? Он не мог выбрать в жены плохую женщину.

При последних словах Марья подавила тяжелый вздох. Сама мысль о Владимире, о его скорой женитьбе навевала на нее непонятную тоску. С чего бы? Она ведь увидела его впервые в жизни. Их не связывает ничего, кроме соседства. Но почему именно он должен был ей так понравиться? Настолько, что мысли о нем никак не выходили из ее головы. Еще ни на одного мужчину после мужа у Марьи не было такой реакции. Это проклятие, не иначе. Или тот самый пресловутый закон подлости.

― Вот и вы туда же, ― недовольно подытожила Глаша. ― Пэтси не хорошая и совсем не добрая. Я вижу это.

Марья не стала спорить. В конце концов, кто она, чтобы давать советы?

― Не хочу возвращаться домой, ― добавила Глаша. ― Можно мне побыть у вас еще немного? Все равно до обеда обо мне никто не вспомнит.

― Конечно, оставайся, ― радушно предложила Марья. ― Мы с Павлой как раз собирались высаживать капусту. Александра вчера привезла рассаду вместе с вещами для дома. Присоединишься?

Глаша с радостью поддержала затею. Она много раз видела, как садовники ухаживают за растениями, но впервые сама принимала в этом участие. И, надо же, ей понравилось возиться с землей, касаться ее чувствительными кончиками пальцев, вдыхать теплый аромат. А эти хрупкие тонкие саженцы ― неужели из них действительно вырастет капуста? Глаша почувствовала себя участницей какого-то таинства, почти волшебства.

Она так увлеклась. Что совершенно позабыла о времени. А, услышав голос отца, вздрогнула.

― Глафира! ― звал он и явно нервничал. ― Где ты, проказница?

Глава 15

― Я тут, пап!..

Глаша побежала навстречу отцу, и он поймал ее в объятия.

― Ты так долго гуляла, ― напомнил он. ― Нашла в саду что-то интересное?

Девочка прикусила губу и бросила тревожный взгляд в сторону домика Марьи и Павлы.

― Нет, пап, ничего особенного. Я не думала, что ты будешь меня искать.

― Почему это? ― поинтересовался Владимир, усаживаясь на траву и размещая дочь у себя на коленях. Кажется, предстоял серьезный разговор. ― Почему ты решила, что я не буду тебя искать?

― Ну-у-у… ― задумчиво протянула Глаша. ― Ты так занят этой своей Пэтси. Я не хотела вам мешать.

― Доченька, ― вздохнул расстроенный отец. ― Ни одна женщина мира не заставит меня забыть о тебе. Кстати, Пэтси тоже волновалась. И дед. Пойдем, скажем им, что ты нашлась.

В главной столовой был накрыт к обеду стол. Горячее остывало, но никто из домочадцев не притрагивался к еде, ожидая возвращения Глафиры. Пэтси нервно комкала салфетку и усердно делала вид, будто действительно волнуется за девочку. Когда та вернулась вместе с отцом, она изобразила на лице радость и облегчение

― Вот и ты, милая, ― вздохнула она. ― Я волновалась.

― Да уж, наверняка, ― тихо прошептала себе под нос Глафира.

Пэтси не услышала, но прочитала фразу по губам девочки. Вопросительно взглянула на Владимира

― Милая, ― предупредил тот дочь.

И это все? Пэтси едва сдержалась, чтобы не сказать нечто едкое. По ее мнению, Владимир слишком баловал дочь, позволял ей лишнего. А меж тем ей следовало бы задать хорошую трепку за то, что не явилась вовремя к обеду и заставила отца гоняться за ней по всему саду. Ну, да ничего. Уже скоро Пэтси станет законной супругой Владимира и преподаст этой маленькой нахалке несколько уроков хорошего поведения. Чтоб неповадно было.

Сейчас Пэтси приходилось покорно терпеть и не встревать в воспитание. И все же, заметив, что руки девочки испачканы землей, она не могла не возмутиться. Платье, кстати, тоже было порядком заляпано. В грязи она валялась, что ли? Маленькая неблагодарная свинья. Ее одевают в стильные вещи, нанимают лучших учителей, кормят с серебра, а она ведет себя как настоящая дикарка.

― Милый, тебе не кажется, что девочке стоит помыть руки и переодеться, прежде чем садиться за стол? ― Пэтси обратилась к Владимиру, но посматривала на Глафиру с укором. Даже покачала головой.

― Согласен, ― кивнул Владимир. ― Глаша, что это с твоими руками? Что ты ими делала?