Чэнгун взял бинокль и потрепанный экземпляр «Птиц Южной Африки» Робертса. Ему пришлось старательно демонстрировать хранителю, что он страстный любитель природы.

Но это был предлог, чтобы появиться здесь.

Потом он сел в «мерседес» и поехал к офису хранителя за складом слоновой кости. Джонни Нзу сидел за столом. Как у любого гражданского чиновника, половину времени хранителя занимало заполнение различных форм и составление отчетов. Когда Чэнгун вошел, Джонни оторвался от груды документов.

— Я подумал, что, пока жду грузовики, могу съездить к источнику у фиговых деревьев, — объяснил Чэнгун, и Джонни сочувственно улыбнулся, увидев бинокль и путеводитель. И то и другое — непременные спутники наблюдателя за птицами, а Джонни всегда сочувствовал тем, кто разделял его любовь к природе. — Я пошлю за вами, когда колонна будет готова выступить, но не могу обещать, что это будет сегодня вечером, — сказал Джонни. — Мне сказали, что в одной из машин перегорел генератор. Запасные части здесь ужасная проблема; мы вывозим и продаем слишком мало, чтобы платить за все необходимое.

Чэнгун спустился к сделанному людьми источнику. Менее чем в миле от лагеря Чивеве в небольшом влее пробурили скважину. Ветряная мельница направляла ручеек воды из скважины в грязный бассейн, чтобы привлечь к лагерю птиц и животных.

Когда Чэнгун остановил свой «мерседес» на смотровой площадке над источником, небольшое стадо куду, пившее воду, испугалось и убежало в соседние кусты. Это были крупные антилопы бежевого цвета, со светлыми полосами на спине, с длинными ногами и шеями, с огромными, свернутыми в трубку ушами. Головы самцов украшали широкие изогнутые рога.

Чэнгун слишком волновался, чтобы пользоваться биноклем, хотя стаи птиц спускались к источнику на водопой. Огненные вьюрки сверкали, как крошечные языки пламени, а радужно-зеленое оперение скворцов отражало солнечные лучи. Чэнгун не только был талантливым резчиком по кости, он хорошо владел и акварелью. Одна из его любимых тем — как раз дикие птицы, которых он изображал в традиционной китайской манере.

Но сегодня он даже не взглянул на птиц, садящихся на воду. Вставив сигарету в мундштук слоновой кости, он нервно курил. Именно это место он выбрал для встречи с руководителем браконьеров и сейчас, беспокоясь, тревожно осматривал окружающие кусты.

Однако первым признаком того, что он здесь не один, стал голос за открытым окном «мерседеса».

Чэнгун невольно вздрогнул и повернулся к человеку, стоявшему у машины.

У человека от левого глаза до верхней губы тянулся шрам. Из-за этого губа была приподнята, словно в кривой сардонической усмешке. Четти Синг предупреждал Чэнгуна об этом шраме. Идеальная особая примета.

— Сали? — чуть задыхаясь, спросил Чэнгун. Браконьер продолжал смотреть на него. — Ты Сали?

— Да, — подтвердил тот, улыбаясь только половиной рта. — Я Сали.

Шрам отчетливо выделялся на лилово-черной коже. Человек был невысок, но широкоплеч, с мощными мышцами. Одет в ношенную рубашку и грязные, в пятнах пота шорты.

Он, очевидно, пришел издалека: его босые ноги по колено были покрыты дорожной пылью. В жару от него остро несло застарелым потом, и Чэнгун брезгливо отодвинулся. Жест не остался незамеченным, и браконьер снова широко улыбнулся.

— Где твои люди? — спросил Чэнгун, и Сали ткнул пальцем в сторону окружавших источник кустов. — Вы вооружены? — спросил Чэнгун. Улыбка Сали стала дерзкой.

Он не снизошел до ответа на такой вопрос. Чэнгун понял, что облегчение и нервное напряжение делают его слишком болтливым.

Он решил вести себя сдержанно, но не успел сдержаться и опять спросил:

— Ты знаешь, что вы должны сделать? — Сали пальцем потер шрам на лице и кивнул. — Нельзя оставлять свидетелей. — По выражению глаз Чэнгун увидел, что браконьер его не понял, и повторил: — Вы должны всех убить. Когда придет полиция, никто не должен с ней говорить.

Сали согласно наклонил голову. Четти Синг все ему подробно объяснил. И Сали принял приказ с радостью. У него была давняя вражда с департаментом национальных парков Зимбабве.

Только год назад два младших брата Сали с небольшим отрядом перешли Замбези для охоты на носорогов.

И наткнулись на отряд лесничих, бывших участников партизанской войны, вооруженных, как и они, автоматами АК. В бою один из братьев был убит, второй ранен в спину и на всю жизнь остался калекой.

Несмотря на ранение, в Хараре его судили и приговорили к семи годам заключения.

Поэтому Сали не испытывал особой любви к охранникам парка, и это было заметно по его лицу, когда он подтвердил:

— Мы никого не оставим в живых.

— За исключением двух лесничих: Гомо и Дэвида. Ты их знаешь.

— Знаю.

Сали уже приходилось работать с ними.

— Они будут у склада с двумя большими грузовиками. Проверь, все ли твои люди поняли: нельзя их трогать и ни в коем случае не выводить из строя машины.

— Я скажу.

— Охранник будет в своем офисе. Его жена и трое детей — в бунгало на холме. В лагере есть еще четверо слуг и их семьи. Убедитесь, что они все окружены, прежде чем открывать огонь. Никто не должен уйти.

— Ты болтаешь, как обезьяна на дикой сливе, — презрительно сказал Сали. — Я все это знаю. Мне сказал Четти Синг.

— Тогда иди и делай, что велено, — резко приказал Чэнгун. Сали наклонился в окно «мерседеса», заставив Чэнгуна отодвинуться и задержать дыхание.

Универсальным жестом, обозначающим деньги, Сали потер большой палец об указательный. Чэнгун наклонился и открыл бардачок «мерседеса». Десятидолларовые банкноты были перехвачены по сто штук резиночками. Чэнгун считал их, вкладывая в руку Сали. Три пачки по тысяче долларов каждая. Каждый килограмм слоновой кости на складе подешевеет примерно на пять долларов. Но все равно на рынке в Тайпее будет стоит тысячи.

С другой стороны, для Сали эти пачки зеленых банкнот были огромным богатством. За всю жизнь он никогда не держал в руках столько денег. Обычное его вознаграждение за добытого хорошего слона — за то, что он рисковал жизнью, проникая глубоко в запретную зону и сталкиваясь с отрядами охотников на браконьеров, за то, что рисковал жизнью, стреляя в огромного зверя легкими пулями из «АК», вырубая бивни и перетаскивая огромную тяжесть по пересеченной местности, — так вот, обычная награда за весь этот риск составляла тридцать долларов за слона — около доллара за килограмм кости.

Сумму, которую вложил ему в руку Чэнгун, Сали мог заработать за пять лет опасных трудов.

Что такое в сравнении с этим жизнь нескольких служителей парка и членов их семей? Требуются лишь небольшие добавочные усилия при минимальном риске.

За три тысячи долларов это сущее удовольствие.

Оба были очень довольны договором.

— Я буду ждать здесь, пока не услышу выстрелы, — сказал Чэнгун, и Сали широко улыбнулся, обнажив крупные ярко-белые зубы, до самых зубов мудрости в глубине рта. — Тебе не придется долго ждать, — пообещал он и так же неслышно, как появился, исчез в кустах.