— Грядёт настоящий шторм! — пробормотал опасливо Владимир и пошёл в бункер, где вовсю трудились его коллеги, Анжей Ракицки и Мануэль Габис.

Глава 6. Пит

Вова с двумя прикреплёнными к нему охранниками быстро разгрузили боевую машину с приборами и образцами. Он давно мечтал пожрать, выпить пива и улечься спать. Завтра разгрузочный день, а отдыхать необходимо.

Пройдя в предбаннике обеззараживающие процедуры, довольно бодро Питюшин вошёл в уютное помещение лаборатории. В ней, как и прежде, с превеликим усердием трудились сотоварищи. Персонал модульной станции был интернациональным: испанец, немец и русский. Состоял на службе ещё словак, но Боян позавчера улетел в долгожданный отпуск. Так что вахту несли всего трое. Маловато. По штату полагалось четыре человека. Ну, не считая многочисленной охраны.

— Servus! — поздоровался он по-баварски с сотрудниками, что привычно корпели над мониторами. Только нёмец ответил на приветствие: Анджей махнул рукой. Мануэль, как обычно, в наушниках слушал тяжёлый рок, попутно отслеживая на графиках движение облаков. Наверняка занимался составлением очередной карты аномальных зон за последнюю неделю.

— Как дела? — на немецком поинтересовался у вошедшего Питюшина Анджей, не отрывая взгляда от экрана ноутбука.

— Да так, — махнул рукой химик. — Нечего рассказывать. Скучно. — А у вас что? — поинтересовался Владимир у коллеги.

— Смотри сюда, — Ракицки, этот немолодой немец с польскими корнями, ткнул пальцем в интерактивную карту с пометками значимых объектов. — Видишь значок? Это мы. А теперь смотри выше на надвигающиеся стрелочки с облачками. Это северные территории. В них формируется грозовой фронт, который, спустя два часа, будет у нас. А самое печальное — мы окажемся в эпицентре грозы в устойчиво нестабильной части Чернобыля. Как говорят русские, песец! Вот проверим твои результаты полевой работы — и появятся дополнительные детали.

— Буря в Зоне, подумаешь, — буркнул Владимир, разбирая ящики и вытаскивая оттуда сканеры. — Это даже не Вспышка, так, непогодица! Ну, накроет нас ливнем, градом подубасит, и баста. Главное, на улицу не высовываться.

— Nein, Володя! Ты ошибаешься. Это непростая буря, а очень мощная. Потрясёт нас знатно. Я связался с другими филиалами, ребята обещали всех предупредить.

— Ладно. Значит, аномальная буря? С Севера? И что же на Севере интересного? Это не Центр, от Саркофага с десяток километров, фазированная решётка также в стороне. Янтарь — вот где раки зимуют, и то — мимо!

Ракицки потряс своим пальцем, как дирижёр махает палочкой перед оркестром. Типичный представитель своего племени, Анджей был педантом.

— Володя, не понимаю твой скептицизм. Вы, русские, вечно не обращаете внимание на детали, а мелочи важны. Я на днях проанализировал цикличность Всполохов за последние три года, вычислил силу и количество освобождаемой энергии, составил таблицы. И знаешь, что вышло? Соблюдается строгая закономерность: Вспышки не происходят спонтанно, они подчиняются законам физики и материалистической теории большого Взрыва. А кроме цикличных возмущений, есть и другие изменения, которые влекут за собой микро- и макро-смещения временно́го континуума. К примеру, масштабная военная операция или гон мутантов. Все эти события, несвязанные меж собой, косвенно влияют на ноосферу, раз я её коснулся. Иными словами, предстоящая буря повлечёт за собой гипотетически структурные перестановки. Она необычная.

Питюшин выжидал момент, когда немец закроет рот. Конечно, это всё безумно увлекательно — гипотезы и доказательства, но он хотел отдохнуть после будничного труда. Как-никак, недавно вернулся из полевого выхода, где мог погибнуть от случайной пули, аномалии или разъярённого мутанта. А не слушать очередные бредни Ракицки.

— Ноосфера, Выбросы. Мне бы выспаться. Анджей, лучше займись датчиками, я огромную гору притащил. Там всё, труд целого дня.

Ракицки кивнул и замолк, занявшись делом. Вова вздохнул и направился в туалет, подумать над смыслом жизни.

Через десять минут он снова вернулся. И в этот раз застал немца в растерянности. Рядом с ним шушукался Мануэль.

— Володя, приборы не работают, все показатели «уровень красный».

— Как? Быть не может! А ну-ка, дай посмотрю!

Питюшин склонился над приборами, что пищали, сигналили красными светодиодами, — словом, сходили с ума. Влажность, температура, электростатичность, индуктивность силового поля: эти параметры показывали критический максимум. А этого априори не могло произойти!

— Бред! Час назад оборудование работало нормально.

— Видимо, грозовой фронт к нам пришёл раньше графика! Володя, скажи ребятам, пусть идут в укрытие. И живо! Es ist sehr schlecht![7] Мануэль! Проверь ещё раз параметры.

Питюшин буркнул «хорошо», и нехотя попёрся обратно на улицу. Он так и не смог поужинать!

На улице, к вящему удивлению, царила тишина. В мутном небе, и правда, происходило странное: клубящиеся тучи сталкивались одна с одной, подгоняемые порывистым ветром; солнце по-прежнему пряталось в вышине, и если бы не приборы, то Вова подумал, что ничего не поменялось. Но впечатление обманчиво, и сам специалист об этом прекрасно знал. Чутьё подсказывало, что угроза, идущая с северных областей, вскоре себя проявит.

Наёмники «серых» с боевитой сноровкой вовсю готовились к предстоящему катаклизму, убирая в ангары утварь и технику. Туда они рачительно сносили боеприпасы и маскировочную сеть. Командовал ребятами серьёзный Кречет, вполкрика подгоняя мокрых от пота подчинённых.

— Эй, мясо, шевели поршнями, а то как беременные бабы ходите. Щас потечёт с небесной канцелярии, а мы не готовы.

Кречет посмотрел на подошедшего ботаника краем глаза и продолжил давать указания. Питюшин не стал заговаривать с ним, толку-то, пока команч не удостоверится в полном порядке, он не пойдёт в бункер. Отвлекать не стоило, лихой народ не дюже жалует «панство».

Вова решил подняться повыше, осмотреть окрестности в оптику. Так, из любопытства. И в частности, Север. Далеко от них уже вовсю свирепствовала гроза, приближая свою кавалькаду из грома и молний к людскому обиталищу. По внутренней лестнице он забрался на самую высокую точку сборного бункера «Tesla», на шесть метров выше уровня поверхности.

На площадке, метров пять на пять, утыканной тремя спутниковыми тарелками, ветряком и флюгером, ощутимо штормило. Питюшин присел около мешков с песком, где обычно располагался снайпер или пулемётчик, и достал из кармана миниатюрный фотоаппарат и компактный военный бинокль. С ними он никогда не расставался. Выбрав ракурс получше, Владимир сделал пару кадров относительно спокойных окрестностей, щёлкнул внизу всю банду с Кречетом, затем запечатлел беспокойное небо. Питюшину нравилось фотографировать Зону, иногда снимки периодически попадали в познавательный журнал «National Geographic», шокируя англосаксонскую публику причудливыми пейзажами.