– Скажите мне ваше имя, сэр.

– Карла. В течение пятидесяти лет я был Карлом, но следующие пятьдесят я твердо намерен прожить как Карла и получить от этого удовольствие.

Гейб постарался ничем не выразить своего изумления.

– Ну что ж, мэм, не скажете ли вы мне, что было украдено?

– Мой ноутбук, новые диски, принтер. Я еще и распаковать-то его не успела.

Гейб сделал пометку в блокноте.

– Что-нибудь еще?

Карла кивнула:

– CD-плейер, наушники и кое-какие личные вещи.

– Личные вещи?

– Ну да. Не могу найти свой пояс для чулок. Уже весь дом перерыла.

Гейб с трудом сохранял серьезный вид.

– Еще вор оставил мне маленькую магнитную штучку, хотя лучше бы деньги положил.

– Магнитную – что?

– Букву от магнитной азбуки. – И Карла протянула ему букву «Г».

Она была точно такой же, как буквы, найденные на местах других ограблений. Магнитные азбуки есть у многих детей в городе, и точно такие буквы раскиданы на полу у Кейси в гостиной.

– Если у вас нет больше вопросов, то мне пора, – сказал человечек. – Джорджия может прийти в любую минуту, а я еще и глаза не накрасила.

Гейб кивнул и заспешил прочь – ему совсем не хотелось встречаться с Джорджией.

Кейси смотрела шестичасовые новости и то, что она видела, ей не нравилось. Дочка мэра, черноволосая дылда, откровенно прижималась к Гейбу. Кейси выключила телевизор. А чего она ожидала? Что он будет сохнуть по ней и избегать женского общества?

В комнату влетел Брик, преследуемый пыхтящим и стреляющим на бегу Генри, который изо всех сил изображал охотника.

– Послушай меня, Брик. – Кейси старалась говорить строго. – Никаких ужастиков и взрослых фильмов. Не забывай, что Генри всего два года.

– Слушаюсь, мэм. – Брик шутливо отсалютовал ей, а потом добавил уже более спокойно: – Знаешь, Кейси, думаю, твоя новая книга будет совершенно особенной. У меня уже есть кое-какие идеи по поводу иллюстраций.

– Здорово! – Кейси улыбнулась. – Да по-другому и быть не может – у меня такой замечательный помощник.

Генри, не теряя времени, набрал из миски полную пригоршню зерна и с деловым видом высыпал его на пол. Прибежавший Пес поскользнулся и грохнулся всем своим немаленьким мохнатым телом. Он перекатился на спину и задрал лапы вверх. Генри принялся чесать ему брюхо.

– Помощник, говоришь? – хмыкнул Брик.

– Ну, иногда он устраивает ужасный кавардак, что правда, то правда. Но в то же время я проверяю на нем, как дети будут реагировать на те или иные идеи.

Генри лег на спину рядом с Псом, высунул язык и принялся дышать, как его мохнатый приятель. Брик, делая вид, что чешет ему брюшко, щекотал малыша до тех пор, пока тот не зашелся смехом.

– Брик, ты уверен, что у тебя нет никаких дел на вечер? Я… могу никуда не ходить? – неуверенно спросила Кейси.

Теперь Брик был лошадкой и бегал кругами по комнате, а Генри подпрыгивал на его широких плечах, повизгивая от восторга.

– Да нормально все, Кейси. Сегодня у нас будет мужская вечеринка, да, приятель? – И они поскакали к выходу.

Оглядывая себя в зеркале, Кейси в который раз сомневалась, стоило ли ей соглашаться на свидание с Майком. Объективных причин было множество: впереди маячил обед по случаю получения награды за книгу, а ей не с кем пойти. Кроме того, она обещала Роне не сдаваться так легко. Ее объявление будет появляться в газете еще неделю. Может быть, она встретит какого-нибудь милого спокойного парня, непохожего на Гейба Торнтона. Единственная причина, по которой она все же согласилась на свидание, состояла в том, что ей надо было забыть Гейба, его затуманенный страстью взгляд и тот поцелуй. Нет, она всеми силами должна избегать его, такого опасного, сексуального и совершенно неподходящего для нее человека.

В дверь позвонили. Должно быть, это ее кавалер на сегодня – Майк.

Но к ее изумлению, на пороге стоял Гейб Торнтон, который самым нахальным образом оглядел ее с головы до пят, вернее, до ноготочков на ногах, покрытых красным лаком. Он улыбнулся Кейси, и от его улыбки сердце ее заколотилось.

Он был просто обворожителен: летние брюки цвета хаки, рубашка-поло с закатанными рукавами. Верхние пуговицы расстегнуты и открывают загорелую шею. В руке он держал маленькую коробочку.

– Привет! – Еще раз демонстративно оглядев девушку, он одобрительно присвистнул: – Ты выглядишь классно!

– Э… привет.

Кейси заметила, что взгляд его задержался на ее коротенькой джинсовой юбочке. Если она правильно расценила блеск в его глазах, то не надо быть медиумом, чтобы понять, что мысли Гейба относились к категории «дети до 16 не допускаются». Больше всего на свете ей хотелось прямо сейчас взять его за руку и отвести на задний двор, к тому самому дубу. Но она стояла молча и только смотрела на него.

– Я принес тебе подарок. Вместе с очередными извинениями.

– Не стоило себя затруднять.

– Знаю. Но мне хотелось сделать тебе сюрприз. Откроешь?

Девушка взяла коробочку в руки. Шелковистая оберточная бумага приятно ласкала пальцы. За свою жизнь Кейси получала не так уж много подарков. Вдруг из памяти полезли воспоминания о бездомном детстве, когда у всех, кроме нее, были елки и носки с подарками. Она торопливо сглотнула, боясь расплакаться.

– Ну давай, я надеюсь тебе понравится, – поторопил ее Гейб.

Очень осторожно, стараясь не порвать бумагу, она развернула шуршащую упаковку. Внутри оказалась резная шкатулочка.

– Как красиво! – прошептала Кейси. Ее пальчики гладили узор.

– Это старинная шкатулка для хранения всяких пустячков: побрякушек, открыток и прочего.

Кейси торопливо отвернулась, чтобы он не заметил, как слезы покатились по щекам. Надо же, он вспомнил про ее объявление и выбирал специальный подарок.

– Я кое-что положил внутрь – не дарить же пустую. Но ты можешь держать в ней все, что захочешь.

Кейси открыла шкатулочку и увидела набор декоративных и ароматических кусочков мыла. Она осторожно понюхала один, и на лице ее появилась счастливая улыбка.

– Ты… ты вспомнил.

– Да. Когда я впервые вошел в твой дом, здесь пахло яблоками и корицей, как когда-то в детстве на кухне у мамы, когда она пекла пироги.

Кейси подумала, что еще немножко и она все простит ему, а то и расплачется у него на груди. Сейчас, произнося простые и искренние слова, он казался совсем молодым и трогательным.

– Даже не знаю, что сказать, Гейб…