Я вздохнула и отпустила его.

Виталий, кряхтя, поднялся с пола и принялся растирать руку. Я наблюдала за ним без всякого сочувствия.

– Ну так что, – проговорила я, когда пауза затянулась. – Мы с тобой, кажется, договорились? Или нужно повторить?

– Не нужно, – он опасливо взглянул на меня. – Да кто же ты все-таки такая? Вроде не из милиции…

– Извини, дорогой, но, как говорят в милицейских сериалах, вопросы здесь задаю я, а не ты. И я свой вопрос уже задала. Куда вы с Надей пошли из теткиной квартиры? Впрочем, можешь начать с того, как ты увидел Надю… И не вздумай говорить, что ничего не помнишь, всего-то чуть больше трех недель прошло с того дня.

– Ну, пришел я тогда к тетке, как сегодня. Родня все-таки…

– Угу, денег просил, – вставила я, и Виталик недовольно засопел.

– Сидим с ней, чай пьем с конфетами, а тут звонок в дверь. Тетка, значит, пошла открывать, и я за ней. И вижу – стоит девчонка с чемоданом, одета, конечно, так себе, сама понимаешь, только что из деревни. Но из себя, конечно, очень красивая… ну, ты же знаешь!

Я неопределенно хмыкнула. Он продолжил:

– Тетя Маша ее спрашивает – вы кто? К кому? А та и отвечает: я, говорит, Надя Боровик, Михаилу Сергеевичу дальняя родня, приехала из деревни Забродье… Тетка аж перекосилась. «Прямо, – говорит, – из своего Забродья к нам в квартиру?» А Надя ничего не почувствовала. «Ага, – говорит, – прямо к вам. У меня здесь, кроме вас, нет ни родственников, ни знакомых, так нельзя ли мне у вас остановиться ненадолго, пока в училище общежитие не дадут?»

Тетка моя прямо задохнулась, даже дара речи лишилась. А Надя как ни в чем не бывало продолжает: «Вам, – говорит, – от Егора Ивановича привет, и вот сувенир от него…» – и ту куколку протянула, которую ты видела. Тетя Маша куколку в карман сунула, а сама на Надю двинулась. «Ты, – говорит, – за кого меня принимаешь? У меня не постоялый двор и не частная гостиница или пансионат! Мне здесь всякие посторонние люди не нужны!» – «Как же так, – Надя ей отвечает, – мы же вроде с вами не чужие люди… родня, хоть и дальняя… И Михаил Сергеевич отцу обещал…»

От этих слов тетка моя еще больше разошлась.

«Родня, – говорит, – вашему забору троюродный плетень! Что же я теперь, все это ваше Забродье должна у себя принимать? Я тебя вообще первый раз вижу! Может, ты воровка или еще похуже, а я тебя должна в свой семейный дом запустить? Пусти, – говорит, – козла в огород! То есть козу!»

Надя покраснела, лицом переменилась и вылетела из квартиры как ошпаренная. Я было хотел за нее вступиться, да уж поздно было. Ну, тогда я собрался быстренько и тоже пошел. Еще застал Надю на улице возле дома. Она стояла с чемоданом своим и по сторонам оглядывалась – не знала, куда податься…

– Ну, ты и решил, что она – легкая добыча! – вставила я.

– Ничего я не решил, – обиженно возразил Виталий. – Я ей помочь хотел, все ж таки девушка одна в незнакомом городе…

– К тому же такая красивая…

На эту провокацию он не поддался и продолжил свой рассказ:

– Я ей и говорю: ты на тетю Машу не обижайся, она вообще-то тетка неплохая, только не любит молодых девушек, очень за мужа своего волнуется…

– Слышали уже! – перебила я его. – Ты к делу переходи!

– К делу так к делу… в общем, пригласил я ее в кафе, покормил… она ведь с дороги, проголодалась…

– Вина взял… – добавила я.

– Ну, и что с того? – Он взглянул на меня исподлобья. – Если даже и взял?

– А потом небось домой к себе привел? Как меня сегодня?

– Ну да… ей же надо было где-то остановиться, вещи хоть оставить… – Он опустил глаза. – Только она убежала…

– Ага, когда поняла, чем ей придется с тобой за жилье расплачиваться! – проговорила я возмущенно. – Ну ты и козел! Девушка одна в чужом городе, а ты решил воспользоваться ее безвыходным положением!..

Виталик молчал. Возразить ему было нечего.

– Ну, хоть о чем вы с ней говорили?

– Когда?

– Да хоть в кафе! Ведь не сидели же вы молча! Или ты ей, как мне сегодня, заливал про своих друзей в модельном бизнесе?

– Ну да, о чем-то говорили… – Виталий задумался. – Да не помню, ерунда какая-то…

– Ну, может, она говорила, зачем приехала, какие у нее планы, что собирается делать?

– Не помню! – Он сморщился, потер переносицу. – Вот, спрашивала почему-то, как проехать в Зареченск…

– Зареченск? – насторожилась я, вспомнив рассказ Егора Ивановича. – А не говорила она, что собирается там делать?

– Нет, ничего не говорила…

– Ну, а дальше-то что было?

– Дальше? Дальше ничего не было! Я ее после этого больше не видел, даже за чемоданом не зашла!

– Что?! – Я удивленно уставилась на него. – Она оставила у тебя свой чемодан?!

– Ну да, – ответил он как ни в чем не бывало.

Нет, все-таки он самый настоящий козел! До того довести девушку, что она сбежала от него, бросив все свои вещи! И даже потом не зашла за ними…

– Покажи этот чемодан! – потребовала я.

Виталий что-то недовольно заворчал, но я сделала вид, что собираюсь повторить свой коронный прием, и он тут же кинулся в коридор. Подставив стул, залез на антресоли и достал оттуда небольшой, очень старый и потрепанный чемоданчик.

– Вот он, ее чемодан!

Я не стала при нем его открывать. Ни к чему этому подонку знать лишнее. Забрала чемодан и собралась уходить, напоследок предупредив Виталия, чтобы никому не вздумал рассказывать о нашей с ним сегодняшней встрече и плодотворной беседе.

Впрочем, он и сам не собирался об этом распространяться – кому же охота рассказывать, как тебя отлупила представительница «слабого пола»!

– Скотина ты! – с чувством сказала я уже из лифта. – Довести девчонку до того, что она сбежала в чем есть, даже вещи не взяла! Теперь если с ней что случилось, то ходи да оглядывайся, как бы кирпич на голову не упал или люк под ногами не открылся!

Виталик ничего не ответил.

Дома меня встретил Бонни. Сперва он кинулся ко мне с намерением облизать с ног до головы, но на полпути вдруг остановился и грозно зарычал.

– Ты что, Бонечка, ты что, не узнаешь меня? Ты не рад мне? – спросила я удивленно.

Бонни пару раз махнул своим здоровенным хвостом, чтобы показать, что мне-то он рад, его отношение ко мне не изменилось за время нашей непродолжительной разлуки. При этом он, как уже не раз бывало, смахнул с тумбочки телефон. Однако, продемонстрировав свои чувства ко мне, снова зарычал. На этот раз я поняла, что рычит он не на меня, а на Надин потрепанный чемодан.

– Вот оно что! – проговорила я, задумчиво разглядывая этот чемоданчик. – Может быть, от него пахнет другой собакой…