захотелось поцеловать Чонгука, когда мой взгляд остановился на его языке, скользнувшем по нижней губе. Видимо, Чон думал о том же. И мы сцепились в поцелуе, словно два голодных разъяренных зверя, готовые растерзать друг друга. Не знаю, что двигало им, но лично мне поскорее хотелось стереть привкус мужа со своих губ.

Спустя время Чонгук отстранился на несчастные несколько миллиметров и, заглянув в мои глаза, прошептал:

— Что мы творим…

Сейчас его слова звучали словно белый шум. Мне было все равно. Одними губами я беззвучно произнесла «пожалуйста» и не знаю, что на него больше подействовало, моя просьба или возбуждение, которое давило на нас обоих, но он агрессивно начал задирать подол платья, сминая ягодицы в своих руках, и стягивать с меня белье. Я же, как тогда, попыталась стянуть его джинсы, трясущимися руками расстегивая ширинку, отчаянно пытаясь не вспоминать тот раз. Чон помог мне справиться с этим, и уже через минуту я обхватила ладонью его напряженную плоть, вызывая гортанный стон парня.

Чонгук поменял нас местами и, уже победно нависая надо мной со всей страстью и вожделением, прижимался ко мне, целуя шею и ключицы, тем самым вызывая всполохи огня по всему телу. Одной рукой он продолжал гладить живот и бёдра, вызывая крупную дрожь, а другой обвил мою ногу ладонью и закинул на себя, с силой прижимая.

Мы снова целовались, как умалишенные, терзая губы друг друга. Сквозь поцелуй Чон ухмыльнулся, когда скользнул рукой к разгоряченному лону. С его лица невозможно было стянуть похабной улыбки — настолько брюнет был рад, что я хочу его точно так же, как и он меня. Не медля больше, он взял в руку возбужденный член и проскользнул внутрь.

Когда Чонгук вошел, я так отчаянно застонала, почувствовав его напряжение, что зазвенело в ушах. Боль, граничащая с удовольствием. В этот раз он вбивался, словно хотел оставить синяки и следы на теле, будто желал пометить.

— Смотрю, тебе надоело притворяться хорошей девочкой? — рычал он, не сбавляя темпа.

Мне не хотелось смотреть на него больше, и я молча отвернулась, чтобы не видеть прожигающий взгляд угольно-черных глаз. Я же знала, что так будет. Но продолжала с силой прижимать его за ягодицы, пока он сипло дышал в мою шею, практически вколачиваясь.

— Я чувствовал, что все не так хорошо, как ты всем рассказываешь.

— Ненавижу! — только и смогла выдавить из себя я, даже не зная кому это было адресовано: парню надо мной, Хосоку или самой себе.

Чонгук стал двигаться быстрее, приводя нас к скорой разрядке. Мы оба шагнули за край, когда я тесно сжалась вокруг его члена, кончая и содрогаясь. А он тихо простонал и замер, пытаясь привести дыхание в норму. Я все еще не могла сфокусировать поплывший взгляд, а когда это удалось, отпихнула его и, собирая впопыхах вещи, почти рванула наверх.

— Что ты сделала с той Соён, в которую я был влюблен? — его вопрос прозвучал как гром среди ясного неба, заставляя меня остановиться.

Чонгук не был бы собой, если бы не произнес какую-нибудь гадость. Он никогда не умел справляться с неловкостью.

Осознание свалилось на меня словно лавина. Что же я наделала? Я изменила Хоби и опустилась до его уровня. Стала той самой дешевкой, которой меня назвали на пороге моего дома. Это словно была не я, впадающая в приступы ярости и гнева и изменяющая своему мужу. Что стало с девушкой, которая хотела свободы? Разве это была она?

Но впервые за очень долго время я почувствовала себя живой…

***

========== Chapter Nine: Lies ==========

Музыка к главе:

Nessa Barrett - if u love me

Lauv feat. BTS - Who

***Впервые я почувствовала что-то в душе, которая за эти годы превратилась почти в камень…

Ни о чём больше не хотелось думать, когда я поднялась в комнату. Могла ли я вообще в нее заходить, если хозяин ясно дал понять, что не особо меня рад видеть? Но на кровати, поверх покрывала, покоилась стопка чистого постельного белья, которая сиротливо ожидала своей участи.

И в этот раз присутствие парня не ощущалось, словно с момента моего отъезда, Чонгук не был в своей комнате. Даже не так, будто его вообще здесь никогда и не было. Мне сейчас совершенно не хотелось снова встречаться с ним, и я подумала, что хотя бы до завтра отсижусь тут, а утром просто придумаю что-нибудь и ускользну. Например, позвоню подруге. Мина как раз должна была уже вернуться в Сеул.

Покрутив список контактов и наткнувшись на имена родителей, я сразу же выбросила эту мысль из головы. Нет. Я не буду звонить им. Они не понимали меня тогда и вряд ли поймут сейчас. Или будет еще веселее: обвинят во всех смертных грехах, скажут, мол, «не удивительно, что оказалась в такой заднице» и «поделом тебе». За этими размышлениями я даже не заметила, как просто провалилась в сон.

Очнувшись слегка помятой, я сразу вспомнила как резко заснула после этого дикого инцидента между мной и Чоном. И пока я пыталась более или менее привести себя в божий вид, мой телефон просто разрывался трелью и вибрировал, пытаясь упрыгать с подоконника, где я его оставила.

— Минни… Ты даже не представляешь, как я рада тебя слышать, — пыталась вымолвить я, отвечая на вызов и вытаскивая изо рта зубную щетку.

— Ох, пандочка моя. Да, мы давно не болтали, — тараторила Мина. — Ты еще в Сеуле? И что ты здесь забыла?

— Долго объяснять. Ты сейчас свободна? Может встретимся у тебя или в кафе?

— Да, я как раз сегодня свободна. Встретимся в нашем любимом месте на Гаросу-гиль, рядом с караоке-баром.

— Давай, через час, — пробормотала я и, когда она отключилась, рванула собираться и проверять, не ушел ли куда-нибудь Чонгук.

Я все еще не хотела встречаться с ним лицом к лицу. В доме опять стояла гробовая тишина, а от Чона не было ни слуха ни духа, и я, убедившись, что его нигде