Там, по крайней мере, переночуем. Улицы Синельникова в «этом» Губернаторске может и не быть. А «Сонных Горок», если помнишь, во всех ихних столицах хватает.

─ Опять «ихних»?

─ Меньше болтай, Николаич.

Друзья прогулочным шагом миновали зал прилетов, выскочили на улицу и забрались на заднее сиденье синего такси у входа в аэропорт.

─ Ба-ба-ба-а… ─ протянул Шпарин и усмехнулся. ─ Знакомые лица! Ну надо же, ну надо же! На Сонную Горку. И не гони!

─ Сотня.

─ Чего так дорого? ─ возмутился Сергей Николаевич, собираясь вылезти из машины.

─ Не узнаешь?.. ─ придерживая экстрасенса за плечо, спросил Шпарин.

Таксист обернулся.

─ Определенно не узнаю.

Шпарин протянул руку и, не раскрывая, поднес к лицу таксиста красное удостоверение особиста.

─ Понял! Доставим в лучшем виде, ─ кивнул таксист и повернул ключ в замке зажигания. ─ Что случилось? Или нельзя говорить?

─ Отчего же нельзя? Можно. На взлетную полосу села «летающая тарелка», посидела, посидела и улетела. Видимо, перепутали планеты.

─ Я тоже такую штуку видел. В детстве. Сколько же тайн вокруг! ─ покачал головой таксист.

─ И не говори, Славик, и не говори, ─ поддакнул Сергей Николаевич. ─ Сколько же тайн. Сколько тайн!

* * *

Такси пронеслось по поселку и остановилось у дома с башенками под номером 69.

─ А все-таки я где вас видел. Точно видел. Обоих… ─ задумчиво сказал на прощанье таксист.

─ Может во сне? ─ хихикнул Сергей Николаевич.

Столб с желтым фонарем у дома, у ворот серый хэтчбек, за металлической оградой заросли шиповника.

Шпарин открыл калитку и с силой захлопнул.

─ Фонарь не помню, калитку помню. Но не лязгает. Дом вроде тот же. Бритая собака есть, рыжего «Малджера» нет и света в окнах нет.

Пес у конуры не шевельнулся. Шпарин поднялся по ступенькам, нажал кнопку звонка и потянул дверь.

─ Открыто. Идем, Николаич.

─ Кто там? ─ раздался мужской голос, щелкнул выключатель, и в зале вспыхнула люстра.

─ Капитан!.. Сергей Николаевич! Куда вы пропали? Ждал, ждал и задремал.

Заспанный Ляхов щурился от яркого света и тер глаза.

─ Засиделись у старого друга, ─ сказал Шпарин. ─ Учились вместе в Академии. Разговоры, то да сё, выпили. Сам понимаешь. Устали как… Как собаки.

─ А… Тогда отдыхайте, капитан. Я поехал. До завтра, ─ попрощался Ляхов и схватил со стола брелок с ключами. ─ Поговорим утром, привезу ребят и поговорим.

Дверь за Ляховым захлопнулась.

─ Ну, Николаич, будем отдыхать. Перекусим и спать.

Шпарин заглянул на кухню и открыл холодильник.

─ Не густо. Не как в прошлый раз. Колбаса, сыр, кефир. Йогурт. На стол мечи, что есть в печи. Выпить хочешь?

─ Не хочу. Ни есть, ни пить. Я расстроен.

─ Расстроен и выпить не хочет… Странно. Что с тобой? Тогда по лестнице наверх, в ванну и в опочивальню, под голубой болдахин с атласным одеялом. Помнишь, где «опочивальня», в которой прошлый раз отдыхал?

Маралов поморщился, побрел к лестнице, поставил ногу на ступеньку и обернулся.

─ И грабить казино не хочу.

─ Да кто ж тебя заставляет его грабить? А откуда ты знаешь о казино?

─ А ты как-будто не знаешь?

─ Ладно, ладно, Николаич! Не заводись. Садись за стол, будем ужинать, что послал нам… Ну, кто-то послал.

─ «Его» здесь никогда и в помине не было. Если ты о «нём», ─ проскрипел Сергей Николаевич. Совсем как желтый ушастик.

─ Вот это действительно странно. Ни церквей, ни мечетей. Ничего похожего. Может «они» тут все язычники?

─ Безбожники! ─ сказал Сергей Николаевич, глотая слюну. ─ Безбожники хреновы. Эх, сейчас бы пельмешков! С маслицем. Или со сметанкой.

─ Или с хреном, ─ насмешливо поддержал Шпарин.

─ С хреном не пробовал… Шутишь? Знаешь, какие пельмени лепила моя Люда?

─ Не знаю, Николаич, и, наверное, никогда не узнаю.

* * *

Маралов поднялся на второй этаж, Шпарин собрал тарелки, поставил в мойку, вернулся в зал и, отодвинув штору, долго смотрел на улицу заливаемую косым дождем.

«Почти как «тогда»… Почти… Но телевизор обычный… Телефон, охотничьи трофеи. Камин… Картины… Сцены сражений, портреты, натюрморты, пейзажи. Вазы, бюсты. И бассейн есть… Накачу, немного, по меткому выражению представителя потусторонних сил, и в «люлю».

Подъехала белая легковушка и, погасив фары, остановилась напротив дома.

«Похожа на «фольксваген гольф». Левое крыло помято… Наверное, к Карамельке кто-то приехал».

Шпарин почувствовал движение воздуха, отпустил край шторы и обернулся.

─ Здравствуй, Миша, ─ сказала очень знакомая девушка в длинном темно-синем платье, закрывая дверь спиной.

─ Здрасте… ─ удивленно ответил Шпарин. ─ Здравствуйте.

─ Уже на вы?

─ А как еще? Зачем вы здесь?

─ Есть вопросы, которые надо обсудить. Опрометчиво мы поступили, Миша. Во всяком случае я. Но не поздно припрыгать назад на задних лапках и попросить прощения. Они у меня красивые? В постель, на диван, можно и на ступеньках попрыгать. Как пожелаешь.

─ Не знаю, что и сказать.

─ А ты ничего не говори. Я всё исправлю, приму душ и мы обсудим больные вопросы. У тебя ничего не болит? Что за пятно на лбу? Страдал, вспоминая меня, и бился головой?

─ Не обольщайтесь. Но кое-что болит. Душа.

─ Больше нигде и ничего? А я вижу, что ты меня обманываешь. Девушку нехорошо обманывать. Тем более такую как я. Таких как я немного. Да, Миша? Вот представь ─ я редкое прекрасное животное, которое ты приручил, от которого ты сбежал, а животное тебя нашло и стучит хвостом об пол как тигрица, прося о пощаде.

Девушка поднялась на второй этаж и крикнула, исчезая в коридоре:

─ Я скоро… Пока представляй!

«Как она меня нашла? Быстро нашла. Но этому задастому «животному» с большой грудью той ночи и унизительного пробуждения я не прощу! Пусть хоть на колени станет, пусть хоть хвост себе отгрызёт!».

Взгляд Шпарина поблуждал по залу и остановился на сумочке девушки оставленной на диване. Он открыл молнию, заглянул внутрь, вытянул пистолет, сунул за ремень брюк и одернул мундир.

─ Редкое и прекрасное животное припрыгало-о… И будет просить прощения, ─ спускаясь с лестницы, проворковала девушка. Сняла халат, бросила на диван и распустила узел волос на голове.

─ Ты бы представилась, говорящее животное.

─ А ты догадайся, но тебе сейчас должно быть все равно, как меня зовут, ─ сказала девушка, скользя ладонью к паху Шпарина. ─ Женщины всегда добиваются своего. Почти всегда. И ты