стороны прохожие. Убийца обращался с кусаригамой мастерски, почти как я.

И снова — исчезновение.

Только трупы на асфальте.

Федя едва успевает перебрасывать дубля между локациями. Для ребёнка всё это выглядит жутковато, но мир, в который я попал, довольно суров. Здесь одарённые с ранних лет привыкают к смерти.

Призрак в здании.

Здесь почти все гвардейцы мертвы. Все, кроме сопровождающих барона Сухомлинского. Глава Рода спускается вниз по служебной лестнице, ничего не подозревая. В какой-то момент на лестницу выходят мои люди. Этажом выше и ниже. Отрезают аристократа с бодигардами от дверей. Первого охранника валят отравленной иглой в шею. Второй падает с метательным ножом в глазнице.

Барон выхватывает меч из ножен.

Подпрыгивает, зависнув в воздухе, пропускает второй нож под ногами и резко сокращает дистанцию со своим противником. Даже кейс не выпустил, жадина. Убийца успевает метнуть ещё один нож, Сухомлинский подставляет чемоданчик наподобие щита. Клинок высекает искру на металле и падает на ступеньки. Взмах — и нет моего ассасина.

Да что ж такое!

В спину аристократа впивается игла.

Левитатор словно «спотыкается» в воздухе, конвульсивно дёргается и… падает. Чудеса с нарушением законов гравитации закончились. Меч со звоном врезается в перила и скатывается по лестнице вниз. Туда же с грохотом отправляется кейс.

— Пора, — говорю я Феде.

Проекция оружейника материализуется, обрастает плотью и кровью, вот только она похожа не на малолетнего увальня, а на одного из убийц Ока. В два прыжка дубль достигает площадки, на которую скатился ценный груз. Подхватывает кейс за ручку и бесследно исчезает.

Игла, выпущенная вторым фанатиком, пронзает пустоту.

Глава 7

— Да что с вами такое?

Соседи отвлеклись от своего необычного занятия.

Федя валялся на ковре в гостиной, двигал руками и ногами, шуршал бумажками, и на его лице поселился абсолютный восторг. Джан стояла на кресле и расшвыривала деньги. Банкноты оседали на толстяка подобно палой листве. Свежие хрустящие купюры фланировали по комнате, кружились, устилали ворс ковра, диван и журнальный столик.

Джан со смехом швырнула новую порцию бабла.

— Сергей, не будь душнилой.

— И кому всё это собирать?

Оружейник перевернулся и сделал вид, что плывёт по ковру, загребая воздух пухлыми ручонками. В эту секунду он напоминал выброшенного на берег тюленя.

Джан швырнула в меня нераспечатанную пачку.

Я ловко выхватил рубли из воздуха.

— Мы и соберём, — подал голос толстяк. — Ты разве не смотрел «Волка с Кисловского переулка»? Помнишь, как он бабками кидался?

— И карликами, — поддержала Джан.

— Не помню, — честно признался друзьям. — Я вообще в кино редко хожу.

— Оно и видно, — Федя уселся на ковре и стряхнул с плеча сторублёвую купюру. — Такой праздник души испортил.

— Дело есть, — смахнув с дивана несколько банкнот, я уселся поудобнее и посмотрел на деловых партнёров. Нельзя забывать, что они дети. Джан поумнее и постарше, но всё же. — Я скоро уезжаю в Сусс. Вы контракты подписали?

— А то, — Джан спрыгнула с кресла и уселась на подлокотник.

— Анкеты заполнили?

— Угу, — буркнул Федя.

Атмосфера безудержного веселья развеялась.

— Теперь слушайте меня внимательно, — убедившись, что привлёк внимание, продолжил: — Я сейчас отправляюсь в родовое гнездо Сухомлинских, чтобы подписать мирное соглашение. Компанию мне составит Николай Филиппович. После того, как мы уладим формальности, останется закрыть вопрос контрибуции.

— И? — Джан начала догадываться, к чему я клоню.

— Эта ответственность ляжет на твои хрупкие плечики, — завершаю моральный разгром. — Ты, дорогая, теперь мой официальный представитель. И должна следить, чтобы от нас ничего не укрыли.

— После завершения войны банковские счета проигравших замораживаются, — вспомнила Джан. — Они ничего не спрячут.

— Если только не работают с моим банком, — ухмыляюсь в ответ. — Ганза чихать хотела на Дом Эфы и наши внутренние заморочки.

— А от меня что нужно? — встрял Федя.

— Запускай время от времени проекцию и присматривай за этими клоунами, — распорядился я. — Чтобы не расслаблялись.

— И всё?

— Не всё, — самое сладенькое я приберёг напоследок. — Сегодня мы переезжаем на земли Рода. Это первое. А второе — ты идёшь в школу.

— Чего? — оружейник чуть не поперхнулся от возмущения.

— Того, брат. От инквизиции больше прятаться нет смысла. Ты — оружейник, официально работающий на меня. Лицензия уже получена, сертификат одарённости с подтверждением ранга сделаешь сам. Джан поможет.

— Поможет? — теперь недовольство сквозило в голосе морфистки.

— Сгоняй с ним на Монетный бульвар, — пояснил я. — Но это после того, как мы запишем Фёдора в частную школу Макаренко. Там он пройдёт испытание, останутся лишь мелкие формальности.

— Школа Макаренко, — Джан задумалась, вспоминая. — Это для внеклановых аристо?

— Не только. Финансисты и члены торговой гильдии, не желающие вступать в клан, тоже записывают детей в эту школу. Говорят, не хуже гимназии, только без Великих Домов.

— Звучит неплохо, — внезапно согласилась девушка.

— А за чей счёт? — вскинулся практичный Федя.

— За твой, разумеется, — хмыкнул я. — Не я же там буду учиться. Не благодари.

Толстяк предпринял героическую попытку отклонить неизбежное:

— И как мне ездить в эту вашу… школу? Я же в горах буду жить.

— Хорошая новость, — сообщил я, — заключается в том, что из Красной Поляны тебя будет забирать школьный автобус. А располагается это чудесное заведение совсем недалеко, в одном из горных пансионатов. Виды из окна — закачаешься.

Федя приуныл.

И приступил к сбору раскиданных бумажек.

— Эй! — Джан догнала меня в прихожей. — Я с тобой поеду.

— Зачем? — влезаю в ботинки и начинаю завязывать шнурки. На улице второй день метёт, надо утепляться. — Я и сам справлюсь.

— Ну, я же твой представитель. Заодно познакомлюсь с легендарным эмпатом.

— И это никак не связано с нежеланием прибираться в гостиной? — я хитро подмигнул девушке.

— Вовсе нет! — рассмеялась Джан.

— Сделаю вид, что поверил. Но… тачка двухместная. А нас трое.

Джан на секунду задумалась.

— Прямая переброска? Через Бродягу?

Я просчитал в голове варианты.

И пришёл к выводу, что соседка права. Так будет быстрее, да и побеждённые аристо должны увидеть, с кем имеют дело.

— Хорошо. Бродяга, вот адрес…

* * *

Я открыл дверь и шагнул в заснеженный