Мама уже готова к трудовым подвигам: на стройной фигуре худи и джинсы, волосы собраны в небрежный пучок, но круги под глазами не скрыл даже недешевый консилер.

Стыд и сочувствие давят на горло, но, вместо того, чтобы поджать хвост и повиниться, я сажусь на край матраса и старательно игнорирую ее присутствие — надеваю носки, потягиваюсь, зеваю.

— Что-то случилось?

— Вообще-то, с этого и следовало начинать...

— Неля, с тобой все нормально?! Говори!

«... Будто ты не знаешь, что все не нормально, и твой план с переодеванием не может сработать...»

Очевидный ответ на ее вопрос горчит на языке, но так с него и не срывается. Что я скажу? Что ей стоило быть осторожней в связях, и тогда бы меня никто не доставал?

Я сдуваюсь.

— Да шучу я, мам. Все хорошо. Просто гуляла с ребятами. А телефон... сдох.

Убедившись, что я цела и невредима, и виной всему мои обычные закидоны, мама шумно вздыхает:

— Так, л-ладно. Я убегаю. Яичница на сковороде!.. Не опоздай!

Снова падаю на подушку и накрываюсь пледом. Солнце светит во всю мощь, но бодрости нет и в помине.

Я веду себя как глупый эгоистичный ребенок, но душа болит и никак не может успокоиться.

«Мама, мама... Знала бы ты, какой козырь вручила в руки моему главному врагу...»

Проверяю оповещения в телефоне, но ничего, кроме пропущенных звонков от встревоженной родительницы, не нахожу.

От Глеба Филатова тоже нет никаких сообщений и комментариев, и его игнор отчего-то... бесит, а сам он бесит еще сильнее. Не стоило показывать ему свою не слишком симпатичную физиономию.

Зато электронный кошелек пополнился десяткой, и настроение тут же улучшается: покупатель многострадальной куклы Киры перевел деньги, а у меня появилось дело поважнее какой-то там школы.

Выбираюсь из комнаты только для того, чтобы умыться, разжиться галетой и кружкой с горячим кофе, и, закрывшись на замок, продолжаю работу, прерванную вчера. Спустя час кукла готова — при полном параде и, кажется, даже улыбается шире. Обматываю ее пупырчатым целлофаном и прячу в рюкзак.

* * *

Выхожу из душного офиса службы доставки и, засунув руки в карманы, долго гуляю по солнечным улицам. Дышится легко: на мне комфортная одежда с сотнями заклепок, тонна макияжа и черная помада. Пусть прохожие расступаются и сворачивают головы — на то и был расчет.

Все же важно не изменять себе: что бы ни случилось, в любых обстоятельствах. Неудачные попытки не быть, а казаться, ни к чему не привели, и слава богу. Ведь если бы Артем повелся на блузки и платья, мне пришлось бы постоянно в них ходить!..

Сажусь на спинку парковой скамейки, наблюдаю за орущими ребятишками на детской площадке и зачем-то снова проверяю аккаунт — не дает покоя возможная реакция незнакомого парня на мои селфи.

Ничего... Еще один повод для досады и стыда.

— Ну и пошел ты... Придурок! — фыркаю и нервно постукиваю ногтями по покрытой лаком деревяшке. Настроение все равно не портится, а предчувствия перемен и чего-то нового легким, по-летнему теплым ветерком пробирается за пазуху.

Тени на асфальте сплетаются в причудливые кружева и узоры: чуть повернешь голову, возникает заяц, сменишь угол обзора — он превращается в грозного дракона.

Навожу на оптическую иллюзию камеру и делаю снимки с разных ракурсов.

Только идиот мог принять меня за фейка и не понять очевидное: я выкладываю на своей страничке не просто фотки, а самые яркие впечатления. Именно они остаются в памяти и называются жизнью.

Пополняю альбом новыми кадрами и нахожу страницу «Глеба Филатова».

Наверняка в его друзьях только избранные из избранных, и есть девчонка, с которой он позирует для романтических фотосессий в парных свитерах.

Не то чтобы мне не плевать, но попасть по нужному значку с первого раза не получается — я будто совершаю вылазку в стан врага, и от волнения невыясненной природы дрожат пальцы.

И тут меня поджидает настоящее открытие: список его друзей похож на мой — несколько явных ботаников, какие-то расфуфыренные чики, добавляющие всех подряд, пара странных личностей с непроизносимыми никами и вереница заблокированных аккаунтов, которые давно стоило бы удалить.

Никакой девушки нет в помине, на фотографиях вообще нет его самого: только дома, оживленные улицы, куда-то спешащие люди... Ничего особенного, но они притягивают взгляд, и ассоциации вдруг являют новые, скрытые смыслы.

Завороженно рассматриваю каждую деталь, и она складывается в ту самую жизнь. Грустное, одинокое созерцание.

В груди разгорается жгучий интерес, переходящий в испуг, и я хлопаю себя по щеке.

— Стоп. Нел, ты впадаешь в маразм.

Алина говорит, что людей с тараканами, подобными моим, на всей земле не сыскать, возможно, я вообще единственная в своем роде. И парни с такой внешностью и задранным до небес самомнением, как у этого Глеба, уж точно ничем подобным не страдают.

И все же, не получив от него сообщения, я испытываю разочарование — словно то, на что ты возлагал большие надежды, закончилось, так толком и не начавшись.

Нет, никаких планов относительно этого чистоплюя я не строила. Но сейчас понимаю, что, возможно... чисто гипотетически... у меня впервые мог бы появиться настоящий друг.

Домой не хочется: воплей Бореньки и расспросов сестры с лихвой хватит и вечером, наличие на счету денег согревает сердце, и я тащусь в салон — не тот, где работает мама, и куда ходят богатые дамочки за тридцать, а в тот, где набивают татуировки, плетут афрокосички и прислушиваются к самым эксцентричным пожеланиям клиентов.

Мою просьбу тоже исполняют в лучшем виде: светлые, немного отросшие у корней патлы становятся нежно-розовыми — пора возрождать оставленные в прошлом традиции. Завтра непременно нанесу визит в школу и доведу Татьяну Ивановну до икоты.

Развалившись на лавочке в тени обвитой плющом беседки, объедаюсь мороженым, выискиваю в траве первые желтые листья, снова зеваю и буквально подпрыгиваю от внезапной короткой вибрации в кармане. Выругавшись, достаю телефон и едва не роняю: несостоявшийся друг соизволил прислать сообщение!

Тщательно облизав палочку, метко бросаю ее в урну и, вытерев ладонь о джинсы, раскрываю диалог:

«У меня тоже есть жизнь»

Дальше выплывает фото траурного венка «От одноклассников и учителей» и серая могильная плита, а я, оценив всю глубину и мрачность шутки, усмехаюсь:

— Серьезно?..

Глава 7. Нелли

«Это тебе за активное участие в жизни школы? Идейным ботанам даже памятник полагается?» — отсмеявшись, спрашиваю я.

— Увы, не мне.