Маус у них корреспондент. Ходит и задирает нос.

— Наверное, выпускать газету — не твоё призвание, раз ты бросила после первой же недели, — сказала она мне.

— Я просто хотела проверить свои силы. Проверила, убедилась, что всё могу, — и хватит.

— Знаешь, — сказала Маус, — а по-моему, выпускать газету каждую неделю — вот вызов себе. Я решила когда-нибудь стать настоящим репортёром. Так что, если увидишь под статьёй подпись «Маус Эллис», можешь похвастаться, что знала меня, когда я только начинала карьеру.

— Подумаешь, — фыркнула я. — Может, я к тому времени стану кое-кем поважнее.

— Кем, например?

— Кое-кем! Так тебе всё и скажи.

— Ты не говоришь, потому что сама ещё не придумала. Так ведь?

— Я пока выбираю. Может, устроюсь объявлять прогноз погоды по телевизору.

— Прогноз погоды?

— Да. Клёво, наверное, всегда знать погоду заранее.

— О! — воскликнула Маус. — Идея! А что, если я буду телерепортёром, а ты будешь объявлять погоду, и сделаем на телевидении передачу «Новости от Эллис и Тубман»?

— Мне больше нравится «Новости от Тубман и Эллис».

— Или «Новости от Маус и Шейлы».

— Или «Новости от Шейлы и Маус», — сказала я.

— Ладно, это можно и потом решить.

— Да, — говорю. — Вообще, телепередача — хорошая идея. А как её назвать — не очень уж важно.

— Но командой мы станем хорошей, — сказала Маус.

— Обязательно, — сказала я.

— По рукам?

— По рукам.

И мы пожали друг другу руки.

Предсказывать погоду я хочу по одной простой причине: чтобы заранее знать, когда собирается гроза. Вчера ночью было ужас что: громыхало и сверкало по полной программе. Мама с папой не в курсе, но я полночи просидела в шкафу.

Вернувшись сегодня из лагеря, первым делом включила радио и сидела слушала, пока не дождалась объявления погоды. «Во второй половине дня ясно, без осадков». Вот и отлично. Значит, не о чем беспокоиться.

Уснуть-то я уснула, но посреди ночи проснулась от кошмарного шума! Нет, это не гром гремел, но всё равно страшно до жути. Положила на голову подушку — может, так не будет слышно. Всё без толку.

Наконец, больше не в силах терпеть, подскакиваю к окну. Что, вы думаете, я там вижу? Двух Дженнифер! А то одной, понимаете, мало. Сидят и воют на луну в две глотки.

Утром за завтраком я рассказала всей семье о клоне Дженнифер. Всем было смешно. Всем, кроме меня!

❖ ❖ ❖

Два дня спустя Либби заявила, что клон Дженнифер — мальчик.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю.

— Видела, как он писает. Он пометил большое дерево за домом, возле забора.

Ухажёр Дженнифер приходит в гости каждую ночь. Заснуть всё сложнее. Утром он испаряется, будто его и не было. И чья это собака, неизвестно.

Теперь я не знаю, как выйти из дому; жить стало небезопасно.

— Дружок Дженнифер бегает по улице без поводка, — сказала я маме. — И как, по-твоему, мне выходить?

— Он только по ночам прибегает, — возразила мама.

— Это ты так считаешь, — говорю. — Но кто знает, что ему взбредёт на ум?

— Никто не знает. Но беспокоиться не о чем. Друг Дженнифер абсолютно безвреден.

— Ой, правда? Он сам тебе сказал? Позвонил в дверь и говорит: «Здравствуйте, миссис Тубман. Я абсолютно безвреден!»?

Мама вздохнула.

— Вижу, разговаривать с тобой бесполезно. Уж если ты что вбила себе в голову, то всё, не переубедишь.

Через несколько дней в гости зашла Маус. Мы занимались йо-йо перед домом. Ей подарили «Дункан баттерфляй», это йо-йо в форме бабочки, если смотреть в профиль. Причём мне этого никто не рассказывал, сама поняла! Маус пыталась обучить меня новому трюку — он называется «Вокруг света», — но я раз за разом промахивалась и лупила себя по голове.

И вдруг… Странное ощущение, будто за мной наблюдают. Медленно оборачиваюсь и вижу… Ухажёра Дженнифер! Я взвизгнула и запустила в него йо-йо. Он бросился на меня. Я рванула со всей скоростью, на какую способна, — и врезалась прямо в загородку, за которой привязана Дженнифер. Этот тип помчался за мной, лаял как бешеный и явно собирался меня покусать. Я бежала с воплем, пока не споткнулась о цепь Дженнифер. Упала и зажмурилась, рыдая. Всё, думаю, это конец. И тут почувствовала, что ноги у меня мокрые: это из меня вытекает кровь!

Через минуту я услышала, как надо мной склонилась мама. Маус говорила:

— Она вдруг как завопит и как побежит, миссис Тубман. Я не успела её остановить.

— Мои ноги, — плакала я. — Мои ноги! Сделайте что-нибудь, остановите кровь!

— Какую кровь? — спросила мама. — Не вижу никакой крови.

— Но у меня ноги все мокрые, — всхлипывала я. — Я же чувствую.

— Открой глаза, Шейла, — сказала мама, — и увидишь, почему они мокрые.

Я открыла один глаз, потом второй. Перевернулась, и мама помогла мне сесть. Дженнифер, эта глупая собачонка, лизала мне ноги!

— Ну всё, теперь у меня будут страшные волдыри, — сказала я Маус. — Каждый величиной с яблоко.

Маус молча смотрела на меня и качала головой.

Мама повезла меня к врачу, потому что я здорово ободрала коленку, когда шлёпнулась, споткнувшись о цепь.

— Я же говорила, правда? Говорила, что держать собаку опасно. Посмотри, что она со мной сделала! Нет, ты посмотри, посмотри!

— Дженнифер и её приятель тут ни при чём, Шейла, — сказала мама. — Если бы ты вела себя спокойнее, ничего бы не случилось.

— Я и вела себя спокойно! — говорю. — Это её дружок как с цепи сорвался ни с того ни с сего. А ты его зубы видела?

После ужина заскочила Маус.

— Хотела убедиться, что с тобой всё в порядке, — сказала она.

— Всё в порядке.

— Волдыри вскочили?

— Волдыри?

— Да, аллергическая сыпь, оттого что тебя Дженнифер лизала.

— Ах, эти волдыри… Да, огромные. На печени и по всем кишкам.

— На печени и в кишках?

— Ага. Врач сказал, мне ещё повезло. Если бы на лёгкие пошло — я могла бы вообще умереть.

Маус наклонила голову к плечу и с минуту молчала. Я тоже ничего не говорила. Наконец она посмотрела мне прямо в глаза.

— Шейла, если человек чего-то боится, он должен это просто признать, тебе не кажется?