— А что будет искать экспедиция?

— Очень простую вещь. Такую простую, что ее заметить очень легко. Мне надо только знать — есть там эта вещь или ее там нет. Вы работаете неделю, потом звоните мне, прямо оттуда. Я даю вам сотовый телефон, он работает через спутник, искусственный спутник Земли. И за вами прилетает вертолет.

— Но все-таки что надо найти? Цель-то в чем?

— Вам надо будет взять с собой биологов. Тех, кто умеет искать животных и растения.

— Биологов я возьму. Вот хотя бы господин Андронов. Но все-таки что мы должны найти?

— Я тоже думаю, что господина Андронова необходимо с собой взять. Хорошо бы и господина Морошкина, но он как будто уже старый. Поэтому его не берите. Кстати, — спохватился Ямиками, — у вас есть хорошее оружие?

— Дробовик двенадцатого калибра — это хорошее?

— Хорошее, но не совсем. Все люди, которые полетят с вами, должны быть вооружены. Денег на это я тоже дам. Проблем с лицензией не будет?

— Часть моих людей имеет оружие. У остальных проблем не будет, не те люди. Но все-таки что же искать?

— Я вам скажу, что вы должны искать. Это вы узнаете, если полетите. Я дам вам конверт, в нем все будет написано. А оплачу вперед. Найдете вы там или нет, а получите десять тысяч долларов. За недельную прогулку.

Лицо Михалыча отражало работу мысли, сомнения, все крепнущие опасения самого разного рода.

— Это не связано с вредом вашему Отечеству, с вредом для людей, — заверил его Тоекуда.

— Очень уж все непонятно, — совсем тихо уронил Михалыч.

— Давайте так. Мы подпишем контракт. В нем будет сказано, куда и на сколько вы летите, по чьему заданию. Есть чернила, они исчезают. Вы можете подумать, я даю вам такие чернила. Это не так, но надо, чтобы вам было спокойнее, поэтому вы сами сделаете копии текста. Вы пишете письмо и сообщаете в нем все, что хотите. Вы отдаете письмо и контракт тому, кому вы доверяете, а я не знаю, кому. Если вы не появляетесь после… ну, скажем, после девятого дня, пусть этот человек примет меры к тому, чтобы известить полицию и арестовать меня. Заметьте, я ничего не говорю про сотовый телефон. А ведь вы можете звонить не только мне. Допустим, у вас опасения, что позвонить можно только мне. Хорошо! Вы уже из экспедиции звоните по сотовому телефону, кому считаете нужным, я не знаю, кому. Таким образом, я не могу подставить вас и погубить вашу группу.

— Примерно так я все равно бы и поступил. Видимо, вам очень нужна такая экспедиция, и вы всерьез готовы тратиться. Что ж! Вы делаете интересное предложение. Но очень уж оно странное. По правде говоря, мне надо хорошо подумать.

— А вы посмотрите, господин Андронов уже все решил. Вон какие знаки он вам делает.

Игорь смущенно отвел взгляд, удивляясь, нет ли еще пары глаз у Ямиками, только почему-то на затылке.

Посмеялись.

— Хорошо, я позвоню вам завтра утром.

— Нет, позвоню я вам сам. Господин Андронов остается или мне его увезти?

Игорь Андронов решил уехать домой, а господин Тоекуда сделал вид, что не заметил новых знаков и жестов, которыми обменивались ученые. Не замечал и того, как колол его Андронов по дороге, тем более колол-то он наивно и понятно.

При необходимости господин Тоекуда попросту начинал говорить по-английски так, что Андронов все равно не понимал, вставляя то японские, то филиппинские слова. А вот с улыбкой он перестарался, мудрый господин Тоекуда, коварный, как спрут и хитрый, как старый барсук, Ямиками-сан. На расспросы Игоря он изобразил улыбку такую идиотскую, такую глуповато-добродушную, что тот даже посмотрел обиженно.

Впрочем, из этих троих Андронов провел самый простой и самый приятный вечер. Доехав до дома (Тоекуда вышел у гостиницы и отправил дальше машину с «коррегой», оплатив дальнейший путь), Игорь тут же начал судорожно собирать рюкзак, чистить ружье, проверять снаряжение, а потом уселся, стал набивать и заливать парафином картечные патроны к дробовику.

Не первый год наблюдая мужа с близкого расстояния, Надежда Адронова сначала просто тихо вздыхала, а потом переправила детей к маме — благо недалеко. И стала стирать все, что может пригодиться мужу в экспедиции. По опыту Надежда знала, что подготовка к экспедиции затянется за полночь, а потом они начнут бурно прощаться, а в маленькой двухкомнатной квартире их прощания будут очень уж заметны и слышны. И что встать завтра в половине седьмого, чтобы кормить и отправлять детей после сборов в экспедицию и проводов, ей будет не очень легко.

И оба занимались пока сборами, предвкушая долгое прощание.

У других двоих участников событий вечер получился посложнее, хотя у каждого совершенно в особом роде. Этот вечер Михалыч провел, обзванивая знакомых. Среди прочих попросил зайти к себе нескольких ребят, побывавших в его экспедиции. Например, биолога-второкурсника Андрея Лисицына. Папа Андрея всю жизнь проработал лесничим, и на его счету было столько легендарных выстрелов и удивительных приключений, что Майн Рид и Купер просто лопнули бы от зависти.

А самую большую известность он приобрел, когда как-то застрелил лося и принес его на себе. Целиком. Просто взял лося на плечо и понес. Правда, в процессе подвига папа едва не ослеп он напряжения, но в его окружении замечать такие мелочи считалось просто неприличным.

Андрей тоже очень гордился папиным поступком и очень удивлялся Михалычу: тот озверел от такого легкомыслия, минут пятнадцать ходил по комнате со злой мордой, пинал мебель и орал на Лисицына-сына, что его отец, как видно, затеял кончить жизнь самоубийством да еще изувечить себя под конец. Они едва не поссорились крупно, потому что для Андрея поступок отца был подвигом, а для Михалыча — несусветной дуростью.

В той же компании оказался и Алеша Теплов, вообще-то математик, компьютерная душа, но и он вырос в экспедиции Михалыча и был в самых теплых отношениях с Андреем Лисицыным и со всеми его пятью братьями.

Пришли и двое братьев Будкиных. К старшему из них, Сереге Будкину, Михалыч питал прямо-таки неприличную слабость, потому что был Серега Будкин его первым учеником. В 1981 году юный Михалыч организовывал при Дворце пионеров свой археологический кружок и для этого ходил по школам, собирал желающих ходить в кружок юных археологов.

Первым пришедшим оказался как раз Серега Будкин. Себя он зарекомендовал человеком невероятно работящим, невероятно выносливым и неприхотливым и таким же невероятно справедливым.

Какие бы проблемы ни возникали в бесчисленных экспедициях, Серега Будкин реагировал на них достаточно просто. «Ну, елки…» — говорил он с различными интонациями, после чего решал проблему.

Одной из кличек Сереги стала Бог огня, потому что развести костер он ухитрялся где угодно, при любой погоде и из чего угодно.

Серега ездил в экспедиции прямо-таки истово, от звонка до звонка. Он был на раскопках Дружинихи, Косоголя, Кашколя, Таштыпа, Усть-Еси, Подъемной, Пакуля и многих других памятников, поселений, курганных групп и стоянок.