Пробившись сквозь очередь, они пошли обратно к эскалатору. Поднимаясь в мужской отдел, Кэролайн взяла из фирменного черно-золотого пакетика трюфель и положила его в рот.

– О боже, как чудесно. – Она закрыла глаза, наслаждаясь вкусом.

– Они с черничным вкусом? – спросил Роман.

– Нет. Хочешь попробовать?

Он взял конфету, положил в рот и медленно прожевал. Кэролайн не могла оторвать взгляд от его губ, которые когда-то целовали ее.

– Мне больше нравится, когда ты меня кормишь, – мягко сказал он. – Черникой.

Кэролайн отвела взгляд. Казалось, все вокруг исчезло, и они остались лишь вдвоем посреди пустого магазина.

– Мне тоже нравилось.

Неужели она это произнесла? Кэролайн хотела сказать что-то вроде «прошлое закончилось, и сейчас не важно, как было хорошо раньше». Но она подтвердила, что по-прежнему скучает по нему и хочет его.

Кэролайн была не уверена в своих чувствах. Роман мог уничтожить ее, а мог сделать счастливой, и это злило ее. Злило и его самодовольство, и тирания, угрозы бизнесу.

Но сейчас Кэролайн была не в состоянии злиться на него. Она вспомнила, как сухо он рассказывал о своем несчастливом детстве.

Она хотела узнать этого мужчину. Того, в ком еще сохранилась человечность. Того, кого она когда-то любила.

Роман поправил ее волосы. Кровь в Кэролайн закипела, и в воздухе повисло напряжение.

– Угости меня еще одним кусочком, – попросил он.

Кэролайн помедлила, но взяла еще конфету и прижала ее к его губам, мягко проталкивая ее ему в рот.

Роман, не отводя взгляда, облизнул ее пальцы. Он придвинулся ближе к Кэролайн, так что она чувствовала, как бьется его сердце.

Они поднялись наверх по эскалатору, и Кэролайн прошла вперед. Роман взял ее за руку и повел к примерочным. Рядом никого не было, и он втянул ее в одну из комнаток и закрыл дверь.

Примерочная была маленькой, а свет – мягким. На трех стенах висели большие зеркала. Кэролайн прислонилась к одному из них, прижимая к себе кулек с конфетами, будто он мог защитить ее. Роман ухмыльнулся, и его глаза загорелись.

– Что ты делаешь? – едва произнесла Кэролайн.

– Ты знаешь, что я делаю, Кэролайн. И ты хочешь этого.

Конечно, она хочет…

Ее грудь напряглась, дыхание стало прерывистым. Все в ней ныло от возбуждения. Ее тело не признавало никаких границ, боли и ненависти между ними.

Роман прижал Кэролайн к зеркалу, придерживая ее голову рукой. Если бы она хотела, смогла бы высвободиться из этих объятий.

Но она не хотела.

– Ты представляешь, как я ждал этого? – глухо спросил он, наклонившись к ней.

Кэролайн отклонила голову и прижалась к зеркалу. Их губы были так близко.

– Расскажи, – прошептала она.

– Ты хочешь говорить? – Роман прижался к ней еще сильнее.

Его мощное тело вжимало ее в холодное зеркало. Кэролайн чувствовала его возбуждение, его напряженные мышцы.

И тут, словно подозревая что-то большее за всем этим разговором, она прижалась к нему бедрами и ощутила, насколько он возбужден. Роман зарычал, но она не испугалась. Это лишь распаляло ее жажду.

Кэролайн кивнула, отвечая ему.

– Я не поцелую тебя. – Роман посмотрел на ее декольте и тут же поднял взгляд. Какие у него красивые голубые глаза. – Я не коснусь тебя вообще, Кэролайн.

– Роман… – Его имя мольбой слетело с ее губ.

Она попала в ловушку собственных чувств, своего желания. Словно прошлого не было. Словно ничего не существовало, кроме них двоих здесь и сейчас.

И здесь и сейчас Кэролайн очень хотела его.

– Поцелуй меня, ангел мой, – прошептал он. – Прикоснись ко мне. Это единственный путь.

Неважно, что разум твердил остановиться – играть с Хазаровым опасно, но ее безрассудная сторона жаждала его, мечтала ощутить вновь, каково это – хотеть мужчину.

И не любого, а единственного, которого она любила.

Кэролайн поднялась на цыпочки и коснулась языком его нижней губы, легко и нежно. От Романа пахло шоколадом, сладко и тягуче.

– Еще, – произнес он, и Кэролайн обвила его шею руками, приникла всем телом и поцеловала его. Это был ищущий, но легкий поцелуй.

Романа это не удовлетворило. Он сжал лицо Кэролайн ладонями и впился в нее губами со всей силой, на какую был способен.

Это был страстный поцелуй, рушащий все барьеры и сопротивление между ними. Его язык требовал ответа, и Кэролайн отвечала ему с той же страстью. Она обезумела от мысли, что вновь очутилась в объятиях Романа и что все время об этом и мечтала…

Кэролайн было больно за него. Однажды заполучив Романа, Кэролайн не могла унять желание, и оно разгоралось все сильнее и жарче.

Роман Хазаров был вирусом, который она не могла изгнать из своего организма.

Он запустил пальцы в ее волосы и сильнее прижал Кэролайн к себе. Ее тело изгибалось, и его ладони опустились вниз по спине, прижимая ее бедра к своим.

Роман поднял Кэролайн, и она крепко обвила его ногами, пока они целовались. Все, чего ей сейчас хотелось, воплощалось в Романе: страсть, желание, сила, – и она жаждала потеряться в нем.

Он прижал Кэролайн к стене, и холод стекла пронзил ее так же, как жар мужского тела.

Роман был ее слабостью. Он был пламенем, грозящим охватить ее и сжечь дотла. Кэролайн сжала пальцами его футболку и вытащила ее из джинсов. Ни одной помехи не должно было быть между их горячими телами.

– Не здесь, – внезапно Роман прекратил поцелуй. – Не так.

– Мне все равно.

Он тут же отпустил Кэролайн, и она чуть не заплакала от обиды. Он держал ее на вытянутых руках, хотя она пыталась вновь обнять его. Пока ее тело не забыло эти ощущения, пока реальность не вторглась в их мир.

Взгляд Романа был таким же диким, как и чувства Кэролайн. По крайней мере, ему было не все равно.

– Тебе не будет все равно потом, мой ангел. Завтра ты возненавидишь меня за это.

Кэролайн обмякла, прижавшись к стеклу и чуть не плача. Все ее тело болело, соски набухли, и внутри все жаждало воссоединения с Романом.

Как давно этого не было. Слишком давно.

Когда они вернутся в бунгало, она струсит. Ведь там будут и Блейк, и Райан, и их присутствие не даст ей расслабиться.

Ей хотелось плакать от досады, но Кэролайн лишь закрыла глаза, глубоко вздохнула и собралась с мыслями. Хорошо, что все произошло именно так. Теперь она знает свои пределы.

– Я хочу уйти.