Драгутин хотел еще что-то сказать, но не успел. Боярин Ратибор ввел старуху, о которой только что говорили боярин с кудесницей. Вид у Горелухи был измученный и подавленный.

– Где моя внучка? – Старуха с надеждой вскинула глаза на кудесницу.

– В Макошиной обители, – спокойно отозвалась Всемила. – Готовится к предстоящей свадьбе с Искаром Урсом.

Горелуха растерянно глянула на кудесницу, но задать ей вопрос не решилась. Драгутин поспешил ей на помошь, чтобы до конца прояснить положение дел:

– Ичал знал, что Искар мой сын?

– Я сказала ему об этом еще до того, как вас свести, – кивнула головой старуха. – Ичал долго думал, потом говорил с Лесным богом, а после вышел ко мне и изрек: боги славян и бог урсов решили примириться, а Искар с Ляной – орудие их примирения. Брак между ними будет знаком свыше для славян и урсов жить отныне в мире и согласии.

– А Багун знает, кто такой Искар на самом деле? – спросил Драгутин.

– Я ничего ему не говорила, но Багун мог догадаться. Твой сын похож на тебя, боярин, а моя внучка на свою мать Милицу. Багун знал вас всех.

– Он ел с нами из одного котла, а потом предал и урсов, и даджан. Я должен повидаться с Сидоком и Годуном, это мой долг перед теми, чьи кости остались лежать в болоте.

– Это слишком опасно, воевода, – возразил Ратибор.

– Наверное, – согласился Драгутин. – Но иного выхода нет. Боярин Забота пусть берет рать под свою руку, а когда соединитесь с новгородцами, воеводой вам будет «белый волк» Божибор.

Всемиле решение Драгутина не понравилось. Риск был слишком велик, а жизнь боярина-воеводы слишком большая плата за примирение с урсами, которое может не состояться вовсе.

– Если погибну, то, значит, плохим я был ведуном, – нахмурился Драгутин, – и волю богов толковал неверно. А жизнь плохого ведуна не такая уж большая жертва. Я уверен в себе, Всемила, и знаю, что боги на моей стороне.

– Да будет так, – сказала кудесница. – Пусть хранят тебя Даджбог и богиня Макошь, Драгутин.

Горелуха была опытной наездницей, во всяком случае, ее гнедой не отставал от шедшего в полный мах белого коня боярина. Драгутин придержал расходившегося коня и свернул на едва заметную под слоем снега тропу. Правда, снег этот уже был потревожен конскими копытами. Группа всадников примерно десять человек опередила Драгутина на пару часов.

По прикидкам боярина, Сидок, направляясь к Торусову городцу, обязательно должен был сделать привал перед решающим броском, и если Драгутин правильно рассчитал направление движения урсской рати, то в ближайшее время они с Горелухой выйдут к урсскому стану.

– Дым, – сказала старуха, потянув воздух носом. Драгутин облегченно вздохнул. Если судить по этому дыму и по запаху гари, далеко распространившемуся по притихшему лесу, то за густым ельником, к которому как раз и направил своего коня боярин, расположилась многочисленная рать. Урсы, похоже, были уверены в своих силах и особых мер предосторожности принимать не стали.

Летящей стрелы Драгутин, конечно, не увидел, зато мгновением раньше почувствовал смертельную опасность, а потому и поднял коня на дыбы. Стрела пробила коню шею, тот рухнул в снег, едва не придавив при падении ногу боярину. Драгутин успел, однако, откатиться в сторону и вынести меч из ножен раньше, чем его окружили всадники. Горелуха нырнула за мохнатые зеленые лапы лесных исполинов и скрылась с глаз разбойников. Впрочем, преследовать ее никто не собирался. Нападающим нужен был Драгутин, и по смугловатым лицам боярин определил, что убившая его жеребца стрела прилетела издалека.

– Вот кого не чаял здесь встретить, – усмехнулся Драгутин, приглядевшись к ближайшему всаднику.

– На этот раз тебе от меня не уйти, оборотень, – зло процедил сквозь зубы старый знакомец боярина. – Ты ушел от меня на Поганых болотах, ты одолел меня в Шемахе, но здесь тебе не от кого ждать помощи, Шатун.

– В Шемахе я действительно крепко потрепал тебя, Везил, – согласился Драгутин, – но о Поганых болотах мне ничего не известно. Память стала тебя подводить, жрец.

– А это, по-твоему, что? – провел пальцами по старому шраму Вез ил.

– Медвежья лапа, – догадался боярин. – Так это ты убил Веско Молчуна?

– Мне нужен был ты, – с ненавистью выдохнул Везил, – но еще более мне нужны были схроны твоего отца. Двадцать лет назад мы могли бы договориться, оборотень, но сегодня тебя уже никто не спасет.

– Ты всего лишь глупый болтун, Везил, – поморщился Драгутин. – Потоками слов и крови ты пытаешься прикрыть бессилие своей богини.

– Завтра мир узнает, как сильна наша Кибела, – холодно отозвался жрец, – но ты не увидишь часа ее торжества.

Везил взмахнул рукой, и его подручные вскинули луки. Даже имея под рукой десятерых увешанных оружием помощников, жрец Кибелы не рискнул атаковать с мечом в руке одинокого боярина. Везил всегда был осторожным человеком и именно поэтому остался жив в Шемахе. Крепость, где засели сторонники Кибелы, закрывала путь торговым караванам, и Драгутин разрушил ее до основания. Было это лет двенадцать тому назад.

– Как сказал тогда почтенный Моше, – улыбнулся Драгутин, – ближники редко бывают умнее своих богов, а Кибела на редкость вздорная богиня. Увы, за двенадцать лет ничего не изменилось: все так же вздорна Кибела и все так же глупы ее жрецы.

Стрелы были пущены, и одна из них даже задела щеку метнувшегося в сторону Драгутина, но этих стрел оказалось меньше, чем он ожидал. Краем глаза боярин успел заметить, что по меньшей мере половина подручных Везила вылетели из седел раньше, чем успели спустить тетивы своих луков. А из-за разлапистых елей уже неслись в полный мах всадники, потрясая мечами. Драгутин рванулся было вперед, чтобы достать Везила, но его остановил чей-то голос:

– Бахрам мой кровник, боярин, не вмешивайся в наш спор.

Везиловы подручные не проявили ни доблести, ни умения, и в мгновение ока были порублены расторопными противниками. Везил, однако, еще отмахивался мечом от наседающего угрюмого молодца. Опознав среди своих спасителей боготура Осташа, Драгутин предположил, что угрюмый молодец, скорее всего, сын Веско Молчуна. Везил был опытным рубакой, но боги были сегодня не на его стороне. Меч Молчуна, описав дугу, пал на склоненную голову Везила, и все закончилось для жреца в этом мире.

– Твое счастье, воевода, что мы оказались поблизости, – усмехнулся кряжистый мечник, подводя Драгутину Везилова коня.

– Это не счастье, – возразил боярин, садясь в седло, – это воля богов.

– Пусть так, – согласился мечник, – но если бы не Горелуха, то быть бы тебе мертвым.

Дружина боготура Осташа была немногочисленной, не шибко справно снаряженной, но расторопной, как успел отметить за время короткой стычки Драгутин.

– Буду жив, в долгу перед вами не останусь, – пообещал боярин.

Кряжистый мечник, которого звали Добротой, отказался, однако, покидать боярина на виду урсского стана.