Потом было много крика и шума. Решили, что я нарочно так сделал. Поставили мне трояк в аттестат по алгебре (единственная тройка). А учительница очень расстроилась. Кричала на весь класс, что она решила поступиться принципами и подсказать об ошибке, а «этот неблагодарный идиот даже не почесался, чтобы исправить». Отец тоже обиделся на меня. Но настоял, чтобы я все же попытался поступить в училище.

Я все экзамены сдал хорошо, поступил, стал курсантом радиотехнического училища. Но и там мои невезения не закончились. В день принятия присяги в училище был объявлен праздник. Нам всем дали увольнительные в город. Гуляли, ели мороженое, ходили на танцы в парк. Возвращаемся вчетвером, все в расстегнутых кителях, веселые, хохочем на всю улицу. Нарвались на комендантский патруль. Не знаю, почему решили убегать. Рванули в разные стороны, как зайцы.

Я побежал уже последний. Вдруг представил, как отец расстроится, что меня патруль за нарушение формы одежды задержал. Рванул через кустарник и потерял свою фуражку. Возле училища мы с ребятами собрались, они зашли в здание, один дружок мне потом вынес фуражку. Я тоже захожу спокойно, не подозревая неприятностей. Представляюсь дежурному, что прибыл из увольнения, не имею замечаний. Тут из комнаты выходит этот старший патруля с моей фуражкой. Я только потом вспомнил, что она у меня была подписана: «Мовчан Артем, 1 рота». Вот меня уже и поджидали. Такой прокол! Я опять давай ржать… Короче, отправился на гауптвахту на свои первые 15 суток.

– Да, Артем, вижу, что трудно считать тебя «везунчиком». А как же ты расстался с училищем?

– Ох, товарищ старший лейтенант, можно я немного передохну? Что-то устал очень. – Ладно, ты передохни. Я пока узнаю, что там с моим больным. Позже подойду. Пока.

2

Невский вернулся в палату минут через тридцать – сорок. Его привезенного солдата посмотрели, принято решение на операцию – кишечная непроходимость подтвердилась. Оперировать взялся начальник отделения со своим старшим ординатором. Можно было возвращаться обратно в 70-ю бригаду, но хотелось дослушать историю этого везучего-невезучего паренька из Красноярска. Конечно, приходилось ему не сладко. Но ведь он единственный, кто выжил после катастрофы вертолета. А это уже везение!

Похоже, Артем его ждал. Он сразу открыл глаза и слабо улыбнулся старшему лейтенанту.

– Я сейчас только вспомнил, что ведь это вы меня спасли, вытащив из горящего БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина). Значит, вам я и обязан был своей четвертой жизнью. Правда, после этого была посадка на вертолет и новая катастрофа, чуть не стоившая мне жизни. Но я получил еще новую, пятую жизнь.

– Слушай, какие ты все жизни считаешь? У тебя, как у кошки, девять жизней что ли? Тогда еще у тебя есть несколько в запасе. Так что жить будешь долго! Надеюсь, распорядишься нормально этим даром. Ладно, Артем, расскажи окончание своей истории. Мне уже скоро возвращаться в свою медроту. Кто знает, увидимся ли еще.

– Хорошо, товарищ старший лейтенант. Слушайте, если интересно.

Учился я неплохо. Многие преподы знали моего отца, поэтому особенно ко мне не цеплялись. Правда, после гауптвахты за мной закрепился ярлык «раздолбая». Я только успевал «огребать» наряды вне очереди. Но не унывал. Напротив, привыкал к трудностям, они меня закаляли.

Завел специальную книжечку, куда записывал всякие ляпсусы, оговорки наших преподавателей. Одним словом, «армейский лексикон». Потешал всех на курсе этими изречениями. Вы, наверное, помните, как я еще в пустыне часто смешил всех такими перлами. Многое запомнилось прочно. Например:

«А теперь, товарищ курсант, закрой рот и скажи, где ты был». «Товарищи курсанты, по команде „Бегом марш“ руки сгинаются в коленях». «Чья шинель подписана „Сидоров“?». «Рота! Шире шаг! Почему зад не поет?». «Привыкли, чуть что, как страусы, голову в снег». «Уставы пригодятся вам в жизни! Как же вы будете воспитывать своих детей?». «Вы, товарищ курсант, не курсант, а настоящий неандерталец, и я бы даже сказал антрополог».

Невский покатывался со смеху, пока Артем приводил на память эти изречения.

– Молодец, Тема! С таким чувством юмора ты справишься с любыми трудностями, ведь шутка помогает выжить. Я в этом уверен. Понял, что в своей роте ты был заводилой. Что случилось дальше?

– А дальше случилось несчастье. Погибли в один день мои родители. Мама моя была большим любителем туристических походов, она и отца этим «заразила». Летом в отпуск они часто вместе уезжали, сплавлялись по рекам, бродили по тайге. А тут они решили съездить на субботу-воскресенье на машине на Красноярское водохранилище. Подышать чистым воздухом, как они говорили. Был конец марта, лед еще был крепкий. Но случилось непредвиденное – машина провалилась под лед. Случилось это у Дивногорска, там речка Мана впадает в Енисей. Мне сообщили об этом через два дня, как их нашли. Так и не смогли они выбраться из УАЗика, погибли, видимо, сразу. Захлебнулись, да и вода ледяная, сердце останавливается сразу.

После похорон я долго не мог прийти в себя. Но училище не бросил. Хотя учиться никакого желания не было.

А потом случилось еще одно роковое происшествие. Был праздник на 1 мая, мы с Виталькой Незнайко (да, такая смешная фамилия), парнем из нашей роты, были в увольнительной в городе. Посидели в пивной, попили теплого пива. Виталька умудрился еще водки купить. Мы ее старательно прятали. Помянули моих родителей, как раз был сороковой день их гибели. Тут и «срисовал» нас патруль. Мы поспешно покинули питейное заведение. Но начальник патруля был настойчив в преследовании нарушителей. Короче говоря, начали мы удирать.

Нам надо было преодолеть кратчайший путь: через летное поле аэродрома, через склады училища, минуя посты с часовыми, пробраться в казарму. Пробегая по аэродрому, наткнулись на заведенный автопогрузчик. Водитель, на минутку отлучившись покурить, увидел только удаляющийся по взлетному полю автомобиль. Начальник патруля начал кричать, что будет стрелять, расстегнул кобуру. Но остановить автопогрузчик уже никто не мог, даже стоящий на полосе ИЛ-18. Проезжая под фюзеляжем самолета, автопогрузчик задел его стрелой подъемника, раздался страшный грохот. Кусок обшивки вывалился наружу. Начальник патруля, видя серьезный оборот дела, начал палить сначала в воздух, затем по погрузчику. Но промазал. Услышав выстрелы на взлетной полосе, часовые поста, которые охраняли склады училища, заметили две бегущие прямо к ним фигуры. «Стой! Отойди назад! – строго по уставу зазвучали команды. – Стрелять буду!» Раздались выстрелы, сначала в воздух, затем по двум бегущим уже по территории поста нарушителям. Но опять никто не попал на наше счастье. Так пробежали мы три поста.

Утром в кабинете начальника училища состоялся «разбор полетов». Наша судьба с Виталькой была решена. Командование училища, не поднимая шума, без настойчивого вмешательства прокуратуры тихо отчислило нас из училища. Правда, на это потребовалось несколько дней. Лето я провел у своей бабушки в небольшой деревушке под Красноярском. Потом она переехала уже в нашу городскую квартиру.