1. После потери американских колоний в Англии было довольно распространено мнение, отрицавшее экономическую ценность колоний. Впрочем, Уэсли пробудил в религиозных душах угрызения совести по отношению к туземным расам, особенно когда те обращались в христианство. Безразличие и совестливость объясняют удивительную щедрость, с которой два раза, в 1802 и 1815 гг., Англия вернула Франции и Голландии колонии, которые морское превосходство позволило ей завоевать. Франции она отдала Французские Антилы, остров Бурбон, право рыболовства у Ньюфаундленда и разные другие владения; Голландии — Яву, Кюрасао и Суринам. Однако некий смутный инстинкт сдержал переговорщиков в отношении некоторых пунктов, и они сохранили, по крайней мере, костяк империи. Двумя главными ее частями оставались Индия и Канада. Мыс Доброй Надежды, отвоеванный у голландцев в 1796 г., был оставлен как необходимая остановка на пути в Индию. Гибралтар, Мальта и Ионические острова занимали стратегическое положение в Средиземном море. В Тихом океане, в Австралии, была основана колония депортированных преступников (1739). Таким образом, был сделан набросок остова будущей Британской империи, но никто тогда и представить себе не мог, что этим разрозненным территориям суждено однажды образовать Commonwealth — Содружество, то есть федерацию самостоятельных государств, объединенных свободно принятыми узами.

Вооруженные буры Трансвааля. Фотография. Около 1900

2. Однако, для того чтобы составные части этой новой империи рано или поздно не последовали примеру американских колоний, им обязательно надо было добиться некоей формы автономии, по крайней мере там, где сложились крупные общности белой расы. Мы видели, изучая историю Англии, как рождается и растет привязанность англосаксов к своим свободам. Именно это чувство они непременно несли по всему свету. Английский колонист, который чаще всего покидал метрополию только ради того, чтобы избежать религиозного и социального принуждения, был не таким человеком, чтобы, отправившись в изгнание, согласиться с потерей права участвовать в управлении страной, где он намеревался жить. Как в колониях, так и в метрополии было необходимо, чтобы соблюдались два главных принципа, которые, по словам Фишера[53], являются полюсами англосаксонского племени, «и первый из них состоит в том, что всякое управление должно основываться на согласии управляемых, а второй — что роль государственного деятеля состоит в том, чтобы избегать революций посредством реформ». Но как превратить колонии в свободные государства, поддерживая единство империи? Если бы проблема была решена победой некоего абстрактного рассуждения над другим, это противоречило бы гению англосаксонского племени. Первый доминион был создан благодаря счастливому случаю; успех вдохновил подражания, так и родилось Британское Содружество. Счастливым случаем стала ситуация в одной канадской провинции, когда ее французское население в 1791 г. избрало Законодательную ассамблею, почти сплошь французскую по языку и по духу, тогда как исполнительная власть принадлежала английскому правительству, при котором состоял совет из английских же чиновников. В случае разногласий (а обстоятельства были таковы, что разногласия становились неизбежны) за океаном оживал старый конфликт монарха и парламента, тот, который привел Англию к падению Стюартов.

3. В 1837 г. во Французской Канаде вспыхнуло восстание, охватившее и английские провинции. Оно было легко подавлено, и упрямое или слепое правительство вполне могло бы совершенно не учитывать признаки недовольства. Однако вигам хватило благоразумия отправить в Канаду государственного деятеля, который не боялся опытов. У лорда Дарема было великодушное сердце и гнуснейший характер — довольно удачное сочетание для начальника. Пробыв на месте несколько месяцев, он подал замечательный рапорт о ситуации в Канаде. И сделал вывод о необходимости ввести в обеих провинциях, которые стоило объединить еще теснее, некую форму правительственного представительства. «Я не хочу касаться ни одной из прерогатив короны, но и короне надлежит подчиниться неизбежным последствиям представительского правления, и она должна управлять только при посредстве тех, кому доверяет представительский корпус». Эту идею многие современники лорда Дарема сочли революционной. Им казалось, что это порвет все связи между колонией и метрополией. А что произойдет, если между представителем короля и местным правительством возникнет конфликт? Однако риск был оправдан. Новый генерал-губернатор лорд Элджин решительно сформировал правительство из канадцев-реформаторов, которых тогда в стране было большинство, а многие из них даже принимали участие в восстании. Опыт удался. Доверие породило верность. Начиная с этого момента был принят принцип самоуправления (self-government). В праве ничто не изменилось, поскольку надо было соблюдать букву закона. Английское правительство сохранило привилегию назначать министров. Но, по сути, оно выбирало их лишь из людей, которые внушали доверие палатам канадского парламента. Таким образом, великая колониальная революция свершилась без лишних текстов и без шума. Очень британское решение.

4. В 1850 и 1875 гг. Австралия и Новая Зеландия также получили право стать государствами с либеральным устройством. Сложнее была проблема в странах, где бок о бок жили небольшое количество белых колонистов и многочисленные аборигены. Дать там все права контроля белому меньшинству было опасно, поскольку оно могло злоупотребить своей властью, чтобы угнетать туземное население. В Южной Африке создалась еще более сложная проблема из-за присутствия там двух европейских народов. Мы уже упомянули, что Капскую колонию в те времена, когда ее оккупировала Англия, населяли голландские фермеры (иначе буры), что они эмигрировали сначала в Наталь, а потом в образованные ими республики — Оранжевую и Трансвааль, где в 1881 г. в результате восстания уничтожили английские силы при Маджубе, и что Гладстон наконец отказался от Трансвааля. Однако английскую колонизацию в Южной Африке продолжила частная «Компания», душой которой был Сесил Родс, новоявленный Клайв этого континента. Когда немного позже в Трансваале были обнаружены золотые и алмазные месторождения, в голландские республики хлынул поток английских эмигрантов, где им было предоставлено право приобретать концессии, но в политических правах было отказано. В 1895 г. некий англичанин, доктор Джеймсон, друг Родса, который и направлял его, предпринял в мирное время вооруженный рейд в Трансвааль. Джеймсон был сразу же побежден и взят в плен, но успел скомпрометировать своей авантюрой британское правительство, которое буры подозревали в том, что оно поощряло этот рейд.

Английские колонии в Африке: встреча представителей колониальных властей с королем Лагоса. Фотография. Около 1897

5. В течение всей второй половины XIX в. Африка, «континент, придуманный Провидением, чтобы досаждать Министерству иностранных дел», была поделена между европейскими державами. С 1853 по 1873 г. Ливингстон исследовал район озера Танганьика, потом Стэнли пересек весь континент. Как только были открыты новые территории, их стали оспаривать друг у друга Германия, Бельгия и Франция, затем Италия. Официально Англия долго оставалась вне африканской игры. Новые английские колонии — Нигерия, Родезия, Кения, Уганда были созданы большими компаниями, и не только компанией Сесила Родса (British South Africa Company), но также Королевской нигерской компанией (Royal Niger Company), Восточноафриканской компанией (East Africa Company). Этот любопытный возврат к старой системе «компаний с хартией» можно объяснить преимуществами, которые имперское правительство видело в том, чтобы позволять предприимчивым капиталистам заниматься за свой счет исследованиями и первоначальной колонизацией. Если затея терпела неудачу, ее оставляли; если она удавалась, место компании занимало имперское правительство. Мало-помалу в Африке образовалась столь обширная империя, что у Родса родился замысел железной дороги, идущей, не покидая британской территории, от Кейптауна до Каира. Прерывал эту линию только принадлежавший Германии африканский восток, который Англии предстояло приобрести после войны 1914 г.