«Европа» появилась на книжных прилавках 18 апреля 1972 года. Отзывов на нее не было вплоть до мая. Гари раздраженно упрекал Робера Галлимара в том, что книгу обходят вниманием. Робер хотел его успокоить, но критика действительно отнеслась к роману прохладно.

Анжело Ринальди из «Экспресс» посмеялся над «Европой»:

Пожалуй, точнее всех мысль Гари уловил Поль Оди:

Жан-Дидье Вольфромм, чья рецензия на «Европу» появилась во «Франс-Суар», тоже увидел в книге метафору заката Европы:

Гари тяжело переживал, как он полагал, провал книги, и Роберу Галлимару пришлось еще раз выслушивать его упреки. Так, в письме от 4 сентября 1971 года Гари обвиняет издателя в том, что тот не обеспечил «Европе» широкой рекламы. Тогда пресс-атташе Мари-Анн Пини сделала специальную подборку рецензий на «Европу», разделив документы на три категории: «восторженные отзывы», «нейтральные и короткие отзывы», «плохие отзывы».

Гари думал о смерти. Через два месяца после выхода «Европы» он написал Клоду Галлимару, что беспокоится «о судьбе своих наследников». Вся эта юридическая канитель предпринималась исключительно для того, чтобы обеспечить Диего ренту на протяжении первых лет после смерти Гари. Он, очевидно, предвидел, что ждать осталось недолго, потому что по завещанию Диего должен был ежемесячно получать деньги до 1977 года. Для того чтобы накопить их, Гари поставил перед собой задачу написать еще три книги.

Работая над романом «Чародеи», часть событий которого разворачивается в Городе дожей, он отправился в Венецию с Элизабет де Фарси, с которой поддерживал любовно-дружеские отношения. Они ехали в спальном вагоне, и Ромен в очередной раз разъярился из-за того, что всё складывалось не так, как он планировал. Приходилось стоять в очереди в грязном вагоне-ресторане, чтобы положить себе на тарелку неаппетитную пищу, а по части комфорта и чистоты их купе даже отдаленно не напоминало приличный спальный вагон.

В Венеции Элизабет захотела прокатиться на вапоретто[92]. Тогда Гари нанял шикарный катер, который довез их прямо до гостиницы «Даниэли», где во время своего злосчастного путешествия останавливались Жорж Санд и Альфред де Мюссе.

Элизабет тогда работала в небольшом издательстве. Она показала Гари, где можно найти полезную для него информацию о городе. Он повез ее ужинать в ресторан отеля «Киприани» на острове Джудекка, где когда-то жил Микеланджело. В тот день Гари был в черных кожаных брюках и шелковой рубашке с широко распахнутым на загорелой груди воротом. Метрдотель предложил ему надеть галстук — их специально держали для непредусмотрительных клиентов. Гари оскорбился, ушел, хлопнув дверью, и с тех пор ходил только в грязные забегаловки, которые по его шкале оценок были «непревзойденными».

Двадцатого декабря 1972 года Гари отправил Клоду Галлимару очередное письмо, в котором сообщал, что связывался с нотариусом по поводу «будущего захоронения» своих останков.

Ромен одновременно работал над несколькими книгами и как раз закончил новый роман, «Чародеи», о чем также сообщил Галлимару. The Gasp — только что вышедшая в США притча о том, насколько опасно ядерное оружие, когда оно находится в руках воинственно настроенных тоталитарных государств, — была очень хорошо принята критикой. В июле Мартина Карре передала Галлимару текст книги на английском языке. Мишель Мор искал переводчика, который согласился бы остаться в тени. Дело продвигалось столь медленно, что во Франции книга вышла лишь в 1978 году. И читатели, и критики увидели в ней футуристический роман, ядерный вестерн. На самом деле это произведение оказалось пророческим — многое из описанного очень напоминает происходящее в начале двадцать первого века.

Другим поводом для огорчения Гари стало уничтожение в феврале 1973 года 3786 непроданных экземпляров «Цветов дня» и 6403 экземпляров «Большого гардероба». Его реакция была наигранно-беззаботной:

Адвокату удалось убедить Джин Сиберг, что ее иск в США никогда не будет удовлетворен, так как по американскому законодательству ей необходимо представить судье доказательства того, что смерть дочери была напрямую вызвана двумя строчками ложной информации, напечатанной в «Ньюсуик». Во Франции же Курно и Арриги, адвокаты Гари и Сиберг, брались привлечь журналистов к суду за посягательство на частную жизнь. И действительно, на судебном заседании, прошедшем 25 октября под председательством г-на Бракмона, было установлено, что «Ньюсуик» не несет ответственности за смерть Нины, но во второй части иска, где журналисты обвинялись во «вмешательстве в частную жизнь» истца, решение было вынесено в пользу Джин Сиберг. В свою очередь, американский журнал подал в суд на Ромена Гари за клевету в статье, напечатанной в газете «Франс-Суар». С учетом обстоятельств он был освобожден от ответственности, а «Ньюсуик» в лице его представителя Роберта Бадинтера суд обязал оплатить Ромену Гари судебные расходы. Джин Сиберг и Ромен Гари получили в качестве компенсации 15 000 и 45 000 франков соответственно, тогда как адвокаты требовали для них 500 тысяч. Но эта моральная победа не оказала существенного влияния на психическое состояние Джин Сиберг.

Ни один режиссер не предлагал ей ролей. Гари в благородном порыве вновь попытался ее спасти, хотя и знал, что это бесполезно. Он решил написать еще один сценарий, рассчитывая, что на этот раз ему повезет больше, чем с фильмом «Птицы улетают умирать в Перу». Тем самым он надеялся не столько помочь Джин вернуться на съемочную площадку, сколько вынудить ее хоть на ка-кое-то время отказаться от вина, вовремя вставать с постели и следить за собой. Темой нового сценария Гари избрал проблему, которая была ему лично близка: наркотики.