если он решит пойти с тобой, а это меня тревожит уже по-настоящему. Неужели это действительно того стоит?

Монро побарабанила пальцами по столу, будто отстукивая морзянку, и едва заметно кивнула, отвечая на вопрос Уила:

— И да и нет. Я готова рискнуть своей жизнью, но не готова рисковать жизнью Франсиско или вообще чьей бы то ни было. Решение он должен принять сам, но независимо от этого я определенно возвращаюсь.

Уил оперся локтями о стол.

— Послушай, мы все немного свихнулись на этом деле и нам неведомо чувство страха. Мне абсолютно наплевать на твою готовность умереть, но то, что ты затеваешь, настолько самоубийственно, что выходит за все рамки. И не потому, что я о тебе беспокоюсь. Не боишься умереть — твое дело, плакать не стану, но, — Уил снова кивнул на Бейярда, — моя работа заключается в том, чтобы оградить его от проблем, а ты, — он ткнул в Монро пальцем, — настоящая проблема!

— Какая трогательная забота! — насмешливо отозвалась она. — Играешь в папочку! А Франсиско получает взбучку, когда поздно возвращается?

Как и ожидалось, Уил встал из-за стола и выпрямился в полный рост, сложив руки на груди. Внешне Монро сохраняла невозмутимость, хотя ей очень хотелось рассмеяться. Он был выше ее на восемь дюймов и тяжелее на сотню фунтов и всем своим поведением демонстрировал свое превосходство, явно рассчитанное на то, чтобы произвести на нее соответствующее впечатление. Вообще-то она разбиралась с такими здоровяками и раньше, а отставание в росте и весе с лихвой компенсировала стремительностью и ловкостью. При других обстоятельствах она бы не уклонялась от стычки и провоцировала бы его до тех пор, пока он не потеряет самообладание. А потом в мгновение ока перемахнула бы через стол, учинила хорошую драку и сняла бы таким образом излишнее напряжение. Но сейчас об этом не могло быть и речи.

— Я не могу ничем утешить тебя. Все, что произошло, уже случилось, и даже если я просто уйду, никому — ни тебе, ни мне — не под силу вернуть все назад. Мне, как и тебе, вовсе не хочется разрушать вашу налаженную жизнь и устоявшийся порядок вещей. Но от нас теперь это уже не зависит, и ты это знаешь не хуже меня.

— Если мне предстоит потерять друга, я хочу быть уверен, что причина того стоила.

— У меня нет ответов на твои вопросы, Джордж. Вполне возможно, что нас убьют, а тела бросят гнить в какой-нибудь канаве. Это будет печальным, но закономерным завершением моей миссии, и так слишком затянувшейся, если учесть наш образ жизни. Да, я могу все бросить и продлить себе жизнь, но ради чего? Чтобы мучиться этим до скончания своих дней? Нет уж, спасибо! Нравится мне это или нет, но у меня нет выбора. И я хочу добраться до ублюдка, заказавшего меня. И есть еще Эмили Бэрбанк. Если она жива, я должна ее разыскать, во-первых, из принципа, а во-вторых, чтобы выполнить обещание, данное матери. — Монро повернулась к Бейярду: — Я очень ценю то, что ты для меня сделал, но далее не рассчитываю на твою помощь и содействие. Однако сама я возвращаюсь обратно и хотела бы знать, каковы твои планы.

Бейярд, молча слушавший перепалку, скрестив руки на груди и наклонив голову, поднял голову.

— Разве не ясно? — ответил он.

Уил подался вперед и заглянул ему в глаза.

— Неужели твоя жизнь того стоит?

Бейярд усмехнулся.

— Ты сам знаешь, что нет.

— Тогда зачем, черт тебя подери?

Бейярд откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотники.

— Есть причины.

Уил поднялся и, опираясь руками о стол, наклонился вперед и заглянул Бейярду в глаза.

— Это полный идиотизм, Франсиско, и ты это знаешь не хуже меня! Ты рискуешь потерять все, что у нас есть. Семь лет дружбы! — Уил хрустнул пальцами. — Семь лет партнерства. Чего ради?

Не дожидаясь ответа Бейярда, Уил направился к двери.

— Дальше обсуждайте это вдвоем. Это безумие! И участвовать в нем я не желаю!

Когда Уил вышел, Бейярд проговорил с мрачной решимостью:

— Итак, Рубикон перейден.

— Еще не поздно передумать.

Бейярд оперся локтями о стол и положил на руки подбородок.

— Нет, — возразил он. — Как бы дальше ни сложилось, пути назад больше нет.

Монро закинула ноги на стол и откинулась на спинку стула.

— Хорошо. Мы снова вместе, но на этот раз будем действовать по-моему.

Грустное выражение на лице Бейярда сменилось снисходительной улыбкой, и хотя он промолчал, Монро поняла ее значение. Война была закрытым мужским клубом, куда ей удалось проникнуть уже очень давно, и со временем он, как и другие, это поймет.

— Нам понадобится специальное оборудование, а так как у тебя его нет, мне надо будет сделать несколько звонков. Если у тебя есть связи и друзья в правительстве, самое время обратиться к ним и выяснить, что им известно по нашему делу.

— У тебя сохранился номер телефона, который дал Салим? Если на него позвонить, то, возможно, кое-что прояснится.

— Он был в кармане, и от записки ничего не осталось.

Около часа Бейярд занимался звонками, а Монро тем временем составила список необходимого и отправила его Логану по электронной почте, после чего постаралась связаться с ним по телефону, но безуспешно. Затем она с Бейярдом отправилась на кухню, где приготовила завтрак из замороженных и консервированных продуктов. Эта была их первая еда за день, и они жадно набросились на нее, обсуждая то немногое, что удалось выяснить.

О событиях на острове Биоко и на берегу реки Боарара никто ничего не знал. Никаких слухов об этом в столице не ходило, и если приказы отдавались по официальным каналам, то ни один из информаторов Бейярда не был об этом в курсе. Кое-что сообщило посольство США в Малабо. Извещение о смерти Монро поступило от рыбака, подробно описавшего тело, найденное на берегу, и предъявившего карточку вида на жительство, найденную, по его словам, на теле.

Монро принесла листок бумаги и принялась рисовать на нем схему.

— Мы работаем в информационном вакууме. Что нам известно?

— Во-первых, девушка была жива несколько месяцев назад, — начал он. — Во-вторых, она обитала в Монгомо в качестве жены или любовницы Тимотео Оторо Нчама — заместителя министра природных ресурсов и энергетики. И главное, кто-то в правительстве Экваториальной Гвинеи пытался тебя убить, чтобы ты не смогла до нее добраться.

Монро, не отрывая глаз от листа, быстро делала пометки.

— То есть на вопросы «кто» и «почему» у нас нет ответа.

— А ты не допускаешь, что девушка не хочет, чтобы