рассерженным, — я не думаю, что Фадж имел в виду то, что твой дядя истолковал подобным образом. По-моему, он пришёл бы в ужас от того, как с тобой обошлись.

— Но я говорил Шеклболту, что дядя собирается высечь меня. Он был очень добр, но сказал, что Дамблдор…

Гарри умолк, когда из горла опекуна вырвался низкий рык. Люпин бросил на Снейпа предостерегающий взгляд.

— Как часто они тебя кормили? — Снейп снова уставился на мальчика.

— Хм… — смена темы в который раз стала облегчением. — Почти каждый день.

— Может быть, мне следует спросить, чем они тебя кормили? — рявкнул Снейп.

— В основном чай и тосты. Иногда чай был ещё тёплым. Понимаете, Фадж сказал им, что у меня слишком много энергии, и они решили, что я много ем. Правда, иногда тётя Петуния давала мне бутерброд. Она оставляла его для меня в моей комнате. Она делала это и раньше: когда меня наказывали и запирали в чулане, я иногда находил там бутерброды.

Люпин и Снейп обменялись быстрыми взглядами.

— Ты видел, как она оставляла еду? — настаивал Люпин.

Гарри покачал головой. Невероятно утомлённый, он опустил голову на сложенные на столе руки.

— Я устал, — повторил он, чувствуя, как гудит от усталости отяжелевшее тело.

— Это всё, чего мы сегодня от него добьёмся, — произнёс голос Снейпа. Чья-то рука ласково погладила его по волосам.

— Северус! — сурово прошептал Люпин. — Ты использовал на нём веритасерум?

— Не будь идиотом! — шёпотом огрызнулся Снейп. — Разумеется, я так и сделал.

Должно быть, они отошли немного в сторону. Гарри слышал, как они разговаривали нормальными голосами в коридоре. Любопытствуя, он боролся с волной сонливости, прислушиваясь к их разговору.

— Нам повезёт, если он когда-нибудь снова поверит нам, — Люпин явно злился. — Ты не должен был этого делать, по крайней мере, не предупредив меня.

— Тебе так и не удалось разговорить его, верно? — бросил Снейп.

— Ты не имел права…

— Я имел полное право, я его о… — Снейп внезапно замолчал, потом снова заговорил более спокойным и менее сердитым голосом: — Ребёнок — это моя ответственность. Я отказываюсь смотреть, как он сам себя губит. Я помогу ему всё преодолеть, чего бы мне это ни стоило.

Услышав это, Гарри почувствовал странное тепло в груди. Сейчас он даже не мог найти в себе сил злиться за зелье правды.

— Ладно, хорошо, — послышался вздох Люпина. — Но теперь ты понимаешь, что я имел в виду, верно?

— Да, Люпин. Скажи Молли и Артуру, что мы навестим их на Хэллоуин, — в голосе Снейпа прозвучало смирение. — Несомненно, мы не сможем обойтись без помощи, пока ты… в отъезде.

Гарри прокрутил в голове услышанное, гадая, куда же поедет Люпин, и, решив, что это его не слишком интересует, снова погрузился в дремоту.

Некоторое время спустя Гарри почувствовал на коже покалывание магии, затем кто-то поднял его одной рукой под колени, а другой — за плечи и прижал к груди.

— Северус, будет правда лучше, если ты позволишь сделать это мне, — очень тихо сказал Люпин.

— Не говори глупостей, — так же тихо ответил Снейп. — Я достаточно уменьшил его вес.

Значит, магия, которую Гарри почувствовал, наверное, была заклинанием левитации или чарами облегчения веса. На самом деле у него не осталось сил на подобные мысли — он очень устал и прижался к груди человека, который держал его.

— Ш-ш-ш. Идём-ка спать, всё хорошо, — урчал у щеки Гарри голос Снейпа. Опекун нёс мальчика, и Гарри чувствовал нетвёрдую походку мужчины, когда тот поднимался по лестнице.

Мягкое уханье приветствовало их, когда Снейп положил Гарри на кровать.

— Здравствуй, Хедвиг. Теперь тихо. Твоему хозяину нужно поспать, — сказал Снейп. — И ты тоже угомонись, нелепое животное.

Гарри почувствовал, как на кровать прыгнул Сопелка. Затем джинсы и свитер мальчика внезапно стали мягче и свободнее — Снейп заклинанием заменил их на пижаму.

Последнее, что Гарри услышал этим вечером — скрежет пододвинутого кресла и скрип, когда Снейп уселся в него.

Глава 46. Проблески истины

Ещё одно утро заставило Северуса проснуться с таким чувством, будто он вообще не спал. Ведь ещё одна ночь была наполнена снами о мёртвых.

Но прошлой ночью всё было по-другому. Вместо того, чтобы разговаривать со зверинцем неугомонных духов, настойчиво занимавших его сны, он искал Эйлин. Каждый раз, когда он думал, что догнал её, она уходила через другую дверь. Он всегда был на два шага позади неё.

Северус предположил, что это как-то связано с совами, которых он ждал. Ожидание сов из Швейцарии очень раздражало. Будь это магловский банк, он мог бы воспользоваться чёртовым телефоном.

А пока у Северуса были более насущные проблемы. Сначала он никак не мог взять в толк, что его разбудило, но потом понял, что крадущиеся звуки — это Гарри, двигающийся в соседней комнате.

Северус взял карманные часы, лежавшие рядом с палочкой, и посмотрел на циферблат. К его облегчению, и близко не было ни озорства, ни смертельной опасности.

Было очень рано, ещё не рассвело. Он подумывал о том, чтобы снова лечь спать, но за последний месяц выспался достаточно, чтобы продержаться весь следующий год. Вместо этого он лежал, прислушиваясь к утренней возне мальчика. У Гарри, похоже, были все три типа бессонницы: он засыпал поздно, просыпался рано и плохо спал в промежутках. Это объясняло, почему он в школе за последние два года так много бродил после уроков.

Северус слышал, как хлопают выдвигаемые и задвигаемые ящики комода, как в коридоре раздаются шаги. Дверь ванной открылась и закрылась, а через мгновение всё повторилось, и на лестнице снова послышались шаги сына.

Мерлин, откуда это взялось? Очевидно, его подсознание пыталось достучаться до него. Каждый вечер Лили или Джеймс говорили ему, что он обязан заботиться о мальчике. Что этот мальчик — его, Северуса, сын, и не только по крови, но и по духу.

Северус сел и свесил ноги с кровати. Лёжа здесь в темноте, размышляя о том, что означают его сны, он ничего не добьётся. Пришло время встретиться лицом к лицу с ребёнком. Северус натянул халат и шлёпанцы — жара ещё не наступила, и было немного прохладно, — взмахом палочки наложил на халат согревающее заклинание.

Он остановился на верхней площадке