— Нет, ну ты тоже давай не наглей. Либо приходи каждый день, как ответственный паранормальный урод, либо вообще не приходи. — В расстроенных чувствах спрыгнув с крыши, он, как назло, поскользнулся, распластавшись брюхом на снегу.

Паша раздраженно вскочил и, фыркнув, весь в снегу утопал домой.

Неясно, может, активная работа днем сказалась, может, успехи в продажах, может, удачная инспекция КГБшников, или, наоборот, недовольство охранниками… Так или иначе, Паша отрубился почти сразу. Он спал как младенец, а наутро, приготовив яичницу с курицей, вместо школы отправился к Валерию Мефодичу.

Ветеран Великой Отечественной войны оказался дома. Гостя, пришедшего не с пустыми руками, а с коньяком, четырьмя коробками конфет, и целым пакетом продуктов, он принял с распростертыми объятиями. Старик негодовал, что не следовало так тратиться, однако подарки принял широко улыбаясь.

Следующие два с половиной часа Паша потратил на то, чтобы с вдумчивым выражением записывать в общую тетрадь все истории, рассказанные командиром танкового взвода. А записать было что: И провизии не было, и у немцев воровали, и прорывались, и защищали, и отступали.

Самые яркие моменты жизни Валерия прошли на войне. А то, как он вспоминал павших товарищей, заставило задуматься даже Павла. Единственный, с кем он по-настоящему близок, помимо семьи, и кого мог назвать другом — Мишаня. Только толстяк внушал стопроцентную уверенность. Только в нем нет сомнений, что, если однажды наступит момент выбора, спасать свою жизнь, или друга, Миша никогда не пожалеет себя. Такое случалось уже дважды:

В десять лет Паша едва не утонул, пытаясь, как последний идиот, переплыть Волгу. Тогда Мишаня бросился в воду и, почти не умея плавать, добрался до середины реки. Только там они оба поняли, что выбились из сил, и не могут плыть обратно. Детишек спас рыбак, очередной летний день, проводивший за удочкой, и бутылочкой водки. Мужик не только вытащил щеглов, но и обоим надергал уши. Хотя толстяк вроде как и не причем.

Второй раз Мишаня уже по-настоящему спас его во время игры на стройке. Нескладный Паша, резко вытянувшийся в свои тринадцать, отвратительно контролировал тело с новыми габаритами. Во время игры «попади в меня шпаклевкой», прыгая по лесам, выставленным вокруг пятиэтажки, он провалился между постеленными досками. На нижних ярусах пола уже не было, и Паша, пытаясь схватиться за трубы, сильно ударился головой об одну из них, потеряв сознание. Очнулся он минуты через три, с ощущением сдавливающей боли в районе живота. Оказалось, Мишаня, увидев, как он отрубился, и повис, зацепившись капюшоном кофты за необработанный угол лесов, спустился по трубам вниз. Толстяк привязал к себе друга шпагатом, который нашел на лесах, и покарабкался обратно. Он вытащил Павла! Запыхался, несколько раз чуть сам не свалился, но вытащил!

Когда Валерий Мефодич увидел, как двухметровый парень со сложным выражением лица смотрит в пустоту, во время рассказа о опавших товарищах, он не выдержал и пустил слезу. Думая, что Паша переживает за них.

После долгого и приятного разговора со стариком, который после тяжелых историй вновь вернулся к своему жизнерадостному и шутливому образу, рассказывая анекдоты, причем весьма похабные, Паша поинтересовался, какими образцами оружия тогда пользовались. И надо сказать, старик не подвел. Вместо того чтобы отбрехаться словами, он с заговорщицким видом показал свой тайник оружия.

Целая комната была забита боеприпасами, автоматами, пулеметами, гранатами, и минами времен второй мировой. Газеты, писавшие об арсенале пенсионера, явно преуменьшили масштаб. Или же попросту не знали всего. Вероятнее всего, ко времени их «расследования» девяносто процентов оружия было изъято компетентными органами.

Оказалось, Валерий Мефодич провез все это внутри одного из танков. И запрятал на случай начала новой войны, чтобы, когда придут проклятые фрицы, он смог раздать оружие защитникам города, и вместе обороняться.

Паша предложил арендовать весь арсенал за хорошие деньги, объясняя свой интерес таким направлением, как «реконструкция» второй мировой войны. В дополнение к своему докладу он планировал устроить с одноклассниками представление, и самим прочувствовать героический дух тех времен. Разумеется, он пообещал вытащить затворы, и обеспечить максимальную безопасность. Но настоял на том, чтобы боеприпасы Валерий Мефодич все же дал. Ведь без них будет как-то не по-настоящему.

О покупке не могло идти и речи, потому как придумать оправдание для приобретения стольких пушек он просто не смог. Оружие будет возвращено хозяину по окончанию «реконструкции».

«Точнее после того, как куплю нормальное у каких-нибудь военных частей».

Что до растраты раритетных боеприпасов… ну, потеряли.

Старик не торопился соглашаться, пытаясь предложить альтернативу. Мол поможет выточить макеты для детишек, и найдет форму. Однако, узнав, что реконструкция предполагает максимальный реализм, после непродолжительных убеждений все же согласился. Но наотрез отказался принимать деньги.

«Хочу, чтобы молодежь умела обращаться с оружием, и знала: может быть однажды, не дай бог, но может быть, им придется родину защищать».

С таким напутствием он отдал довольному как кот Павлу небольшое количество боеприпасов, четырнадцать трофейных пистолет-пулеметов «MP-40», три пулемета «MG-42», собственный ППШ, и несколько фляжек, с капитанскими пагонами. А вот гранаты и мины наотрез отказался предоставлять. Еще подорвется кто-нибудь во время реконструкции, и все, жизнь кончена.

Поблагодарив старика, Паша перед прощанием отвлек его внимание в прихожей, а затем незаметно сунул пакет с деньгами за вешалку.

Все оружие он спустил за три ходки, упаковав в товарные сумки и, бросив к Вениамину в просевшее такси. Сталкивавшиеся на лестнице жильцы и не подозревали, что здоровяк несет в угловатых баулах целый арсенал для развязывания местечковой войны.

Глава 129

Другой мир

В поместье Паша приехал только после обеда, в зале столкнувшись с невыспавшимся Витьком, и троицей новичков.

Консультанты в полудреме растеклись по дивану, выслушивая наставления Фомина, пока избранные охранники бегали туда-сюда и готовились к «делу».

Оказалось, торговые энтузиасты не закрывали палатки до девяти вечера. Умаялись как собаки, и совсем не выспались. Витя оправдался тем, что количество покупателей после отбытия Павла не уменьшалось. Они должны были остаться.

На самом деле юные трудоголики могли бы работать и дальше, если бы поварихи, с грехопадшими Зелендиновыми совсем не стухли. И не доставали своими жалобами, мол: в обморок падают, стоять не могут, пальцев ног не чувствуют. Проклятые неженки.

Витька с черными, как у панды, мешками под глазами, передразнил бедолаг. Он-то бодрячком, еще и в школу с утра сбегал, вернувшись с тремя «отлично». И ничего, ни инсульта, ни инфаркта. Почему эти слабаки думают только о себе, а не о