– Да, конечно, – сбиваясь, пробормотал Валериан.

Он отступил и позволил гостю сделать шаг в квартиру.

Он стоял совсем близко, так что Скрябин почувствовал запах его одеколона. Это был дорогой мужской парфюм.

– На улице совсем холодно и слякотно. Но с вашего позволения я обувь снимать не буду… у меня есть на этот случай свои бахилы,… – гость вздохнул и нагнулся.

Изумленный Скрябин сглотнул слюну и совсем обескураженный смотрел, как мужчина надевает себе на туфли светло-синие бахилы.

Это было так похоже на тот проклятый день. На тот проклятый момент, когда он сам надел точно такие же бахилы.

– Следов совсем не оставляют, – словно издеваясь он сказал Валериану и вновь вздохнул. – Ну, куда мне проходить?

– Я не знаю право,… – выдохнул Скрябин.

– Ну, так давайте на кухню, я вообще люблю на кухне разговаривать, там как-то уютно. Знаете, на кухне говорят и убили… Советский союз. Люди постоянно разговаривали об этом именно на кухне. И вот договорились. Убили государство, которое ненавидели.

– Вы, что ненавидели Советский союз? – изумился Скрябин.

– Да…

– За что?!!!

– Может, мы на кухню пройдем, я там все объясню… – хмыкнул гость.

Валериан невольно двинулся в сторону кухни. И вот в этот момент он испугался. Он зажмурился и ждал, ждал, когда гость нанесет удар. Что это будет удар по голове железкой и нож под ребро он не знал, но он ждал.

Но ничего не произошло, на кухне мужчина деловито уселся на табуретку возле окна. Валериан тяжело дыша сел, напротив.

– Он должен был умереть.

– Кто? – испуганно спросил Скрябин.

– Советский союз.

– Почему? – Валериан никак не мог понять, что вообще происходит.

Их диалог сейчас больше похож на бред. На какую-то нелепую фантасмагорию.

– В Советском союзе было много несправедливости, вот он и должен был умереть. Справедливость восторжествовала. Вы верите в справедливость?

– Не знаю, – выдавил из себя Валериан.

Гость хмыкнул, как-то противно. И скривил лицо. Но это не напугало Валериана. Напротив, он в эту секунду уже не боялся раздражения человека, напротив. Скрябин посмотрел в окно. Ему вдруг захотелось все рассказать этому человек, довериться этому страшному визитеру. Странно чувство, но Валериан вдруг ощутил какую-то нелепую симпатию к гостю.

– Так вы хотите поверить в справедливость?

– Что для этого надо? – устало, вздохнул Валериан.

– Для этого надо не много. Сделать шаг навстречу мне. Всего лишь шаг.

– Шаг? Навстречу вам?

– Ну да… довериться и сделать шаг? Что в этом странного?

– Просто я не понимаю, о чем вы говорите, – усмехнулся Валериан. – Просто бред какой-то?!

– Ну почему бред. Вы же не хотите причинить мне вред? Боль? Страдание?

– Вам? Вы о чем? Вы о чем говорите вы зачем вообще пришли в мой дом?!

– Я же говорю вам за справедливостью… все просто. Справедливость нужна и мне и вам.

Валериан внимательно посмотрел в глаза человека, напротив. Он словно пытался что-то разглядеть в зрачках, странный визит и странное поведение.

– Справедливость говорите? А нужна ли она? – выдохнул Скрябин.

– Несомненно. Иначе вы обречены на муки, которые, вас не просто убьют, а еще и съедят. Медленно и жестоко.

Валериан вновь взглянул на гостя и грустно улыбнулся.

– Откуда вы знаете?

Незнакомец вздохнул и развел руками затем, как-то картинно обхватил свое лицо ладонями, словно он был мусульманин и читал молитву перед обедом.

– Значит, вы уже мучаетесь, я попал в точку, – произнес он.

– Откуда вы знаете?

– Потому, что я сам такой.

– Какой такой? – вздрогнул Скрябин.

– Такой как вы. Мы из одной когорты. Я тоже мучился после первой жертвы,… – он сказал это словно палач, зачитывающий приговор смертнику.

Скрябин отмахнулся и зажмурился:

– Господи бред, бред какой-то.

– Сначала она стояла у вас перед глазами все время, потом лишь ночью и сейчас вы вообще стали забывать ее образ…

– Кого?

– Жены, вашей жены, но вы испытываете моральные муки и не можете понять почему? Вы злитесь и боитесь людей…

– Вы, вы, экстрасенс, оракул?! – вскрикнул Скрябин и дико расхохотался.

– Нет. Я, такой как вы, я описываю вам-то, что было.

– Зачем?!

– Что бы вы поверили в справедливость, за которой я пришел…

Повисла пауза. Скрябин вскочил и, пошарив где-то за холодильником, достал початую бутылку водки. Залпом, сделав несколько глотков, он подскочил к гостю и, схватив его за грудки, отчаянно прорычал:

– Что вы хотите от меня?!!!

– Что бы вы мне помогли. Я перестал быть таким как вы. Я долго шел к этому и перестал. Но сейчас я вновь должен стать таким. Меня, попросили люди, которым я не могу отказать, которым я верю и которых уважаю, и люблю. Но я не хочу вновь стать таким как вы. Это не справедливо и вы ради всего, что у вас осталось в теле, должны мне помочь.

Валериан вдруг все понял, он понял, что просит его гость, он понял и как-то радостно заплакал и, улыбаясь, размазал слезы по щекам:

– Но я не могу… я слабый…

– Можете, я вам помогу и научу… Но сейчас не об этом. У меня есть для вас подарок.

Скрябин вздрогнул, он недоверчиво посмотрел на гостя. Тот кивнул головой, подтверждая.

– Какой еще подарок?

– Ну, подарки бывают разные. Многим дарят то, что они заслуживают. Вот я, например, своему отцу подарил разбитый покореженный будильник.

– Будильник? – удивился Скрябин.

– Да, будильник…

– Зачем?!!!

– Все просто. Мой отец много пил. А когда напивался, гонял меня и мать. А однажды он схватил будильник и швырнул его об стену. Я был тогда подростком, но я спрятал этот будильник. Прошло много лет, отец отмечал пятидесятилетие, и вот я неожиданно подарил ему тот самый покореженный будильник, а к нему приложил записку – посмотри, когда остановились часы твоей совести. Вот так. Отец был поражен, он не мог ни есть, ни пить на банкете. А потом попросил у нас с матерью прощение и бросил пить. Он не пил до своей смерти. Вот так. Так что иногда каждый заслуживает тот подарок, который он сам сотворил.

Скрябин опять вздрогнул. Он как умалишенный открыл рот и затряс руками, Валериан замотал головой и зажмурился. Он сидел и трясся в ожидании конца. Но его все не было…