создании каждой крошечной детали оправы – прочной, но тонкой, пропускающей свет. Создавая бриллиантовое ожерелье, он часами сидел с камнями, разложенными по размеру на куске черного фетра; каждая часть оправы была тщательно разработана и структурирована – чтобы соответствовать своему бриллианту.

Именно такие мастера обеспечили репутацию Cartier во время перемен. Но бум середины 1950-х привел к появлению на рынке все большего числа ювелиров. Когда конкуренция усилилась, Клод и его высшее руководство решили, что филиал должен идти в ногу со временем и выпускать более экономичные товары. Та же мысль, что у Жан-Жака в Лондоне, но двоюродные братья по-разному расширяли клиентскую базу. В Нью-Йорке жизнерадостному Анри Лебагу, начальнику производства, было поручено просматривать ювелирные изделия других мастерских и покупать те, что отвечали вкусу клиентов. Это был способ адаптации к меняющимся временам, но по мере того, как нью-йоркский Дом все больше полагался на внешних поставщиков, возрастал риск несоответствия между филиалами.

Решение Клода обратиться к богатеющему среднему классу вполне объяснимо. Америка была конкурентным рынком, и приходилось приспосабливаться к меняющимся временам. Даже Пьер признавал, что современный подход его племянника эффективен для сегодняшнего рынка – autres temps, autres moeurs! (иные времена, иные нравы). Cartier уже имел всемирную известность, и Клоду не нужно было бороться за создание репутации, как предыдущим поколениям. Например, братья Картье считали культивированный жемчуг намного хуже натурального и отказывались его продавать. Клод же поручил Джону Гори из отдела закупок начать его покупать.

Некоторые идеи Клода имели право на существование. Например, в случае с жемчугом: для старшего поколения идея использовать что-то другое вместо натурального жемчуга, казалась ересью, но мир ушел вперед, и реальность такова – культивированный жемчуг очень популярен. Проблема Пьера заключалась в том, что решения его племянника осуществлялись без консультаций с коллегами и должной осмотрительности. «Он, кажется, решил все авторитарно, – написал директор Cartier о последнем плане Клода относительно южноамериканского филиала. – Он не читает газет и ни с кем не разговаривает, кроме тех, кто ищет удовольствий».

Клод помогает модели Dior примерить украшения Cartier во время запуска ветви Cartier Caracas в 1953 году

Три брата унаследовали от отца чувство финансового благоразумия, и, хотя открывали сезонные шоурумы – в Палм-Бич, Сент-Луисе, Санкт-Морице, Канне, это не делалось без тщательных обсуждений и подготовки. Альфред, например, наложил вето на идею создания русской и индийской ветвей, считая их слишком рискованными. Но в 1953 году, когда Клод решил открыть филиал Cartier в Каракасе, это было сделано без консультаций с семьей. Он побывал в Венесуэле четыре года назад со своим бухгалтером Рене Пуэчем и остался под впечатлением. Доход на душу населения в стране был самым высоким в Латинской Америке, средний класс рос, пейзаж украшали небоскребы и современные дома. Это был оживленный экзотический город, и Клод хотел стать его частью.

Новый магазин Cartier Caracas делил здание на проспекте Франсиско де Миранда с Christian Dior. Вывеска над входом в элегантное строение гласила: Christian Dior (вверху) и Cartier (чуть ниже). При входе клиентов направляли направо – за драгоценностями, налево – за модой. Рафаэль Кабрера, пуэрториканец, нанятый в Cartier New York в 1948 году, был послан управлять шоурумом и летал туда-обратно с драгоценностями. Однако бизнес в Южной Америке оказался гораздо более сложным и нестабильным, чем Клод себе представлял. Кубинская революция разразилась в 1953 году, а несколько лет спустя один из менеджеров фирмы в Каракасе погиб в авиакатастрофе. Отчасти это было просто невезение, но опасения Пьера по поводу импульсивных поступков племянника оправдались. По мнению клиентов, Cartier должна была быть одной фирмой. Клод, казалось, не понимал, что его принятые в Америке решения влияют на все ветви компании.

Швейцарское раздражение

В 1955 году Пьер и Эльма принимали президента Эйзенхауэра в своем швейцарском доме во время саммита времен холодной войны. Визит попал в газеты – вместе с новостями о том, что президент арендовал 52-футовую яхту Пьера, но он был лишь одним из известных гостей виллы «Эльма» в 1950-х годах. Обеденные книги четы Картье, перечисляющие планы рассадки и меню, содержали сотни имен влиятельных персон. И семью, конечно, всегда ждали с радостью, особенно – дочерей и внуков, но также племянниц, племянников и их детей. Нелли, переехавшая в соседний дом на берегу Лемана, часто приходила к ланчу.

Но Пьер и здесь не мог полностью отключиться. «Пьера раздражает положение дел в Париже», – писал Жан-Жак матери. Чувствуя, что Cartier Paris нужно свежее управленческое мышление, он вновь обратился к единственному человеку, который мог помочь. Он неоднократно просил Дево оставить руководящую должность в Shell и вернуться в фирму, но Дево отказывался. Незадолго до Рождества 1954 года Пьер предпринял еще одну попытку, на этот раз с более выгодным предложением: пообещал Дево «расширить полномочия», чтобы тот мог взять на себя полное управление Cartier S.A.

Дево пообещал подумать об этом, но в конечном итоге, «несмотря на все преимущества», отказался. По его мнению, Cartier под руководством трех кузенов представлял собой совершенно иную организацию, чем та, что была прежде – когда ею руководили три брата, тесно связанные друг с другом. Он чувствовал, что ему не хватает навыков, чтобы собрать все воедино. Когда Пьер попросил совета, Дево объяснил, что фирме необходимо «переосмыслить свою структуру управления, методы работы, управление персоналом и коммерческую политику», но что главной проблемой является «отсутствие авторитета и организации со стороны Клода». И добавил: «И, возможно, со стороны Пьера Клоделя».

Он предложил Пьеру реализовать свой интерес в компании, создав синдикат банкиров для размещения акций компании на Парижской фондовой бирже. Сейчас «благоприятное время, но через несколько месяцев уже может быть не так». Это позволит Пьеру избежать необходимости инвестировать дополнительные капиталы и сохранить процент. Группа банкиров, возможно, купит акции лондонского и нью-йоркского филиалов, «что восстановит объединенное управление, которое было разрушено глупой слепотой Клода». Пьер не согласился на предложение Дево разместить акции компании на бирже – прежде всего потому, что все еще надеялся найти способ сохранить компанию в семье, но обратился к Клоду с предложением. Как позже Клод рассказал Жан-Жаку, Пьер спросил его, «не может ли он продать Cartier Inc., если бы условия были стоящими». Клод сказал «нет», ибо хотел остаться во главе Cartier New York, хотя и без удовольствия.

Пока рассматривалась идея размещения фирмы на фондовой бирже, с Пьером связался некий «мистер У.», заинтересованный в покупке «либо просто Cartier S.A., либо всех трех ветвей». Хотя ни один из возможных вариантов не был реализован, неопределенность относительно будущего компании вредила моральному духу. Управляющие старались держать это в тайне от персонала, но несколько сотрудников уже искали работу в другом месте. «Кальметт беспокоится о своем будущем, – говорили Пьеру об одном из старших администраторов, – особенно если сделка, которую вы имеете в виду, состоится».

Смена караула

Дела