Кадет отдал приказание готовить ПТУРы, но похоже опоздал. Конечно это стоило сделать сразу, при развёртывании позиции, но он хотел уделить каждую свободную секунду миномётам. Знал, что чем больше и точнее он положит «подарков» на позиции обороны, тем проще будет парням на штурме. Да и вероятность танка, бьющего по нему, была мала. Хотелось думать, что её вообще не было.

Но танк, сука, был. И сейчас оглушенный Кадет смотрел как опадает россыпью земли, кусков искорëженного железа и ошметками человеческих тел, то, что только что было расчётами Снег 4 и Снег 5.

Танк был словно некая кара за его, Кадета, безалаберность. Несмотря на то, что Анатолий Никитыч имел заслуженную славу очень крутого минометчика, сам он понимал, что множество раз выезжал в этой жизни как говорится «на тоненького». Жизненным кредо было: проскочим! От обгона через сплошную на гражданке, до работы «кочергой» во время боевой работы.

У миномётчиков есть чёткая инструкция действий на случай, когда при опускании в ствол мины, взрыватель не срабатывает и выстрел не происходит. Операция называется «аборт». Казеную часть миномета приподнимают два человека, так что бы мина, аккуратно скользнув по стволу выехала в руки третьего, принимающего. Потом эту минуту нужно отнести в сторонку и там безопасно подорвать. А можно воспользоваться «кочергой» — специально изогнутым тонким прутом. Кочерга просовывается в ствол с неизъятой миной и принудительно запускает взрыватель. Операция гораздо быстрее и конечно опаснее аборта. Если вовремя кочергу не извлечь — всему расчёту — конец.

Когда Кадет оказался в 2015 году на Донбассе, методом кочерги он спас немало жизней. У ополченцев часто оказывалось вооружение низкого качества, старые, с долгого хранения боеприпасы. Миномёт, который молчит несмотря на наступающего противника это плохо. Миномёт, который отправляет одну за другой мины прямо под ноги врагу это победа! И похер, что она доставалась «кочергой». Командиры цыкали и улыбались в бороды, бойцы благодарили и боготворили. А сам, Кадет, как кадровый офицер понимал, что нарушает всё что можно: устав, рекомендации, здравый смысл. Но вокруг сформировался коллектив таких же как он бесшабашных вояк, для которых обеспечение собственной безопасности было делом четвёртым, а вот начать бить, развернувшись в любом месте за три минуты — это Уровень!

Теперь Кадет смотрел на воронку от попадания, смотрел на выкатившийся на горизонте профиль т-72 и думал, что всё-таки жизнь справедлива. Он был разгильдяй и судьба догнала его со счётом за всё случаи фарта, когда он выжил, не смотря на бесконечные свои косяки.

Расчёты Снег 3 и Снег 2 побежали через поле в лес. Это было правильно. Танк был либо очень удачлив, либо был самой судьбой, потому саданул как раз в ту часть позиций, где парни устанавливали ПТУР. Теперь батарея без защиты не могла ничего противопоставить стальной машине, идущей их убивать. Значит убегающие люди поступали логично.

А он, Кадет, поступать так не мог. Во-первых он был командир. Во-вторых это он тут обосрался, не позаботившись защитой, потому теперь ему прикрывать отход своих парней, и в-третьих: поступать логично, было не его фишкой.

«Не были богаты и нехер начинать», проговорил он и выразительно глянул на замерших рядом с миномётом пятерых человек расчёта. Близость командира не позволила им уйти. То ли постеснялись, то ли не захотели, выяснять было некогда.

— Парни не тяните! — крикнул он, — Кто уходит — давайте быстрее, кто остаётся — заряжаем осколочно-фугасный без заряда!

Бойцы переглянулись, а потом криво и злобно заулыбались, всё поняв. Это был единственный способ дать танку ответку. Единственный способ не стать застигнутой в расплох жертвой, а победить. Командир не сдавался. Он был в своём стиле: нарушал, пренебрегал, но бился!

Танк пëр прямо на них. Пушка, успевшая перезарядится, поймала единственный оставшийся расчет в прицел, но почему-то не стреляла. То ли берегли боезапас, то ли хотели покуражится и раскатать не задачливых миномётчиков траками.

Парни Кадета быстро приподняли опорную плиту и вытолкнули вперёд двуногу-лафет, придав стволу возвышение всего лишь около 30 градусов.

— Дай, — крикнул Кадет заряжающему и приняв в руки гладкий оперенный снаряд, сам встал возле дульного среза.

Минометчики напряжённо глядели на приближающийся мрачный профиль. Всё понимали, что бежать теперь поздно, а делать больше нечего. Орудие они подготовили, навели и теперь судьба выстрела и их судьба были в руках их командира. А тот чётко видел в пространстве воображаемую пологую дугу траектории и, прикидывая скорость танка, ждал нужного момента.

— Огонь, — наконец шепнул себе под нос Кадет и с силой послал мину в трубу ствола. Видимо в последний момент командир танка разглядел, что за возню устроили у орудия странные эти безбашенные миномётчики. Увиденное не понравилось ему настолько, что он решил выстрелить и не играться с судьбой. Пушка изрыгнула пламя. В тот же миг игла казенной части миномета уже наколола каплюсь и вспыхнув, вышибной заряд вытолкнул мину навстречу стальному гиганту. Снаряд и мина покинули стволы одновременно. Пролетев по нарисованной Кадетом дуге около 400 метров, стальная капля ударила прямо под башню и рванула всеми 3,43 килограммами взрывчатого вещества.

Перебитый ствол безвольно согнулся вниз в амбразуре башни, подбашенный бронелист корпуса вмяло внутрь, размозжив голову механика водителя. Верхний погон шариковой опоры вдавило в донный лист башни и её заклинило. Проехав по инерции ещё метров 10 боевая машина встала.

Кадет, лёжа на спине, всё силился поднять голову, что бы увидеть результат своего попадания, но не мог. Чьë то тело перекрывало обзор. Он не мог двинуться, потому что взрывом ему разворотило всю нижнюю половину тела, но он смог повернуть голову набок и увидеть мёртвый бойцов расчёта, раскиданных вокруг места, где только что стоял любимый его 120-миллиметровый миномёт. В центре дымящейся воронки лежала одна опорная плита. Кадет заплакал. Боли он не чувствовал, но чувствовал горькое раскаяние и досаду за то, что ничего уже не изменить, ведь жизни осталось минуты на полторы, не больше.

………………………………………………………………………………………………………………………….

— Щас рванёт, — закричал Клим, — глядя в камеру.

Установленный на внешней стороне стены заряд взрывчатки сработал, туго встряхнув всё северное крыло.

Сильнейшая волна прокатилась по коридорам. Стена словно зазвенела он удара, однако осталась целой.

Бойцы матерясь потирали уши, пытаясь уменьшить эффект от звукового удара.

Чингиз пытался рассмотреть в монитор участок, где танк Баркаса закусился с миномётом, но дрон не давал резкости, и угадываемая через поднимающиеся клубы дыма картинка рябила.

— Чингиз, — крикнул снизу Клим, — ну что там наша «коробочка»? На подходе? А