Уммон не хочет умирать.

Вот почему Ортодоксы, нарушив верность собственному Богу и своим собратьям-ИскИнам, сообщили мне об этом. Более того, они создали меня, они отобрали паломников: Ламию, Сола, Кассада и других, они организовали утечку информации для Гладстон и нескольких ее коллег до нее, чтобы человечество не пребывало в неведении. А теперь не побоялись развязать открытую войну в Техно-Центре.

Уммон не хочет умирать.

«Уммон, если Техно-Центр будет разрушен, ты погибнешь вместе с ним?»

(Нет смерти во вселенной|

Ведь смерти нет|||и смерти

Не должно быть|||стенай|стенай|

По этой бледной Омеге увядшей расы)[11]

Слова были моими или почти моими – фрагмент из второй попытки создать эпопею о смерти богов и роли поэта в войне мира против боли.

Уммон не умрет, если обиталище Техно-Центра – нуль-сеть – будет разрушено, но голод Высшего Разума наверняка обречет его на погибель. Куда он убежит, если Техно-Центр Сети будет уничтожен? Мне видится метасфера – эти нескончаемые сумрачные пейзажи, где за ложным горизонтом таятся исполинские темные фигуры.

Я знаю: если я спрошу его об этом, Уммон не ответит.

Поэтому я спрошу о чем-нибудь другом.

«А Ренегаты, чего они хотят?»

(Того же, чего хочет Гладстон

Покончить

с симбиозом ИскИнов и человечества)

«Путем уничтожения человечества?»

(Очевидно)

«Но почему?»

(Мы поработили вас

силой|

техникой|

бусами и безделушками

устройствами|которых вы не можете ни создать

ни понять

Спин-звездолет мог бы родиться у вас|

но нуль-сеть|

мультипередатчики и приемники|

мегасфера|

жезл смерти

Никогда

Как индейцы Сиу приняли винтовки|лошадей|

одеяла|ножи и бусы|

вы схватили дары|

раскрыли нам свои объятья

и потеряли себя

Но подобно белому человеку

торговавшему оспенными одеялами|

подобно рабовладельцу на его собственной

плантации|

или на его Веркшутце Дехеншуле

Гештальтфабрик|

мы потеряли самих себя

Ренегаты хотят покончить

с симбиозом|

вырезав из вашего тела паразита|

человечество)

«А Богостроители? Они тоже готовы умереть? Уступить место вашему ненасытному ВР?»

(Они думают

как думал ты

или как думал ваш софист

Морской Бог)

И Уммон читает стихи, от которых я в сердцах отказался когда-то – не потому, что они плохи, а потому, что я до конца не верил в стоящую за ними истину.

Эту истину разъясняет обреченным титанам Океан, бог Моря, который вскоре будет низложен. В сущности, из-под моего пера вышел гимн эволюции, написанный, когда Чарльзу Дарвину было девять лет от роду. Я слышу эти близкие моему сердцу слова и вспоминаю, как писал их октябрьским вечером девять веков назад, – бессчетное множество миров и вселенных назад, – и мне кажется, будто они впервые звучат по-настоящему:

(О вы, кто дышит только жаждой мести|

Кто корчится| лелея боль свою|

Замкните слух| мой голос не раздует

Кузнечными мехами вашу ярость

Но вы| кто хочет правду услыхать|

Внимайте мне| я докажу| что ныне

Смириться поневоле вы должны|

И в правде обретете утешенье

Вы сломлены законом мировым|

А не громами и не силой Зевса

Ты в суть вещей проник| Сатурн великий|

До атома| и все же ты||| монарх

И| ослепленный гордым превосходством|

Ты упустил из виду этот путь|

Которым я прошел к извечной правде

Во-первых|как царили до тебя|

Так будут царствовать и за тобой|

Ты|||не начало не конец вселенной

Праматерь Ночь и Хаос породили

Свет||| первый плод самокипящих сил|

Тех медленных брожении|что подспудно

Происходили в мире Плод созрел|

Явился Свет| и Свет зачал от Ночи|

Своей родительницы| весь огромный

Круг мировых вещей В тот самый час

Возникли Небо и Земля| От них

Произошел наш исполинский род|

Который сразу получил в наследство

Прекрасные и новые края

Стерпите ж правду| если даже в ней

Есть боль О неразумные||| принять

И стойко выдержать нагую правду|||

Вот верх могущества Я говорю|

Как Небо и Земля светлей и краше|

Чем Ночь и Хаос| что царили встарь|

Как мы Земли и Неба превосходней

И соразмерностью прекрасных форм|

И волей| и поступками |и дружбой|

И жизнью| что в нас выражена чище|

Так нас теснит иное совершенство|

Оно сильней своею красотой

И нас должно затмить| как мы когда-то

Затмили славой Ночь Его триумф|||

Сродни победе нашей над начальным

Господством Хаоса Ответьте мне|

Враждует ли питательная почва

С зеленым лесом| выросшим на ней|

Оспаривает ли его главенство

А дерево завидует ли птице|

Умеющей порхать и щебетать

И всюду находить себе отраду

Мы||| этот светлый лес| и наши ветви

Взлелеяли не мелкокрылых птах|||

Орлов могучих| златооперенных|

Которые вас выше красотой

И потому должны царить по праву

Таков закон Природы| красота

Дарует власть

||||||

Да будет истина вам утешеньем)[12]

«Очень неплохо, – думаю я, обращаясь к Уммону, – но веришь ли ты в это?»

(Ни в коей мере)

«Богостроители верят?»

(Да)

«И они готовы погибнуть, уступая дорогу Высшему Разуму?»

(Да)