Я осознал, что болтаю чушь, и оборвал фразу. В конце концов, не мог же я сказать девушке, что я не желаю, чтобы она выглядела такой обворожительной. Она по праву могла спросить меня: "А почему я не должна так выглядеть?" И мне оставалось только ответить: "На это нет ни малейшей причины. Мне это безразлично. Мне все равно..."

Я снова начинал заговариваться, к счастью, на этот раз не вслух.

— Мы просто побеседовали, — сказал я более членораздельно. — Священник объяснил мне причину, зачем ему понадобилось фальшивое алиби.

— О! — сказала она. Она выглядела озадаченной, и ее глаза больше не смеялись. Я рассказал ей о нашем разговоре, и она серьезно выслушала меня.

— Довольно веское объяснение, — сказала она, когда я кончил. — Я полагаю, что для полиции это тоже покажется достаточно резонным.

— Возможно, — согласился я. — Тем не менее, я считаю, что священник — не тот, за кого себя выдает.

Она побледнела, будто мои слова вдруг вернули ее в атмосферу того ужаса, который вселился в старый отель. Она бросила взгляд на северное крыло и сказала шепотом:

— Уж не думаете ли вы, что отец Роберт?.. Ах, нет, это невозможно! Я не могу поверить, что убийца все время находится здесь, среди нас! Это очень страшно. Это означало бы, что мы с вами очень наивны!

— Мне бы не хотелось пугать вас, но надо считаться и с такой возможностью. Помните об этом и зря не блуждайте по коридорам. Знали бы вы, как мне хочется, чтобы вы были сейчас далеко отсюда!

— Не очень-то любезно с вашей стороны не желать больше видеть меня, — сказала она и посмотрела мне в глаза.

— Очень жаль, что я принужден говорить вам такие вещи, но я серьезно отношусь ко всему, что здесь происходит.

Сю больше не улыбалась, стала очень задумчивой и, наконец, сказала:

— Не будем больше говорить об этом. Если бы даже я хотела, то все равно не смогла бы уехать отсюда.

— Очень жаль, если у вас создалось впечатление, что я хочу навязать свое мнение.

— Наоборот, я должна извиниться перед вами за то, что втянула вас в историю, которая касается только меня.

Она произнесла эти слова довольно холодно. Мне стало немного стыдно. Она была такой прекрасной, и я должен был радоваться, что мы наедине и можем без помех говорить. И вдруг я, как дурак, испортил этот прекрасный момент.

Вероятно, она поняла мои мысли и, подойдя ко мне, сказала:

— Не хмурьтесь так. Вы меня... вы были так добры ко мне...

Немного помедлив, она произнесла слова, которые меня обрадовали:

— Не беспокойтесь, я буду очень осторожна. Со мной ничего не случится. Но все-таки я не могу поверить, что убийца среди нас и живет в отеле.

— В этом старом, мрачном и таинственном отеле можно ожидать всего! — сказал я с отвращением.

— Не говорите так, прошу вас!

Она побледнела, и я пожалел, что говорил с ней в таком тоне. Я высказал то, о чем постоянно думал, не считаясь с тем, какое впечатление это произведет.

— Я не хочу, чтобы страх одолел меня, — сказала Сю. — Но я приму все меры, чтобы избежать опасности. Как ваше плечо? Лучше ли вам?

— Оно у меня больше не болит.

— Оно болит, но вы не признаетесь! Не люблю людей, которые притворяются, будто никогда не страдают. Надеюсь, вы не принадлежите к их числу, мистер Сандин?

— Нет. Но я, действительно, не ощущаю боли. У меня такое чувство, будто плечо контужено.

— А врач был?

— Нет еще. Но скажите мне, вы просили Ловсхайма отдать вам документы?

Мне было неприятно напоминать ей об этом, однако пришлось.

— Да, — ответила она, нахмурив брови.

— Он отдал их вам?

— Нет.

— Я так и ожидал. Чем мотивировал он свой отказ? Садитесь.

Мы с ней сели рядом. Пусси вскочил мне на колени, а затем поднялся на плечо. В эту минуту мне совсем не требовалось его общество, и я опустил его на пол.

Сю ответила мне пасмурным тоном:

— Он сказал, что потерял шифр от замка.

Теперь она ожидала, что я стану ворчать. Это было ясно по ее взгляду. И в этом она не ошиблась.

— Черт его возьми! Он мог бы открыть шкаф и не имея шифра перед глазами. А если он настолько глуп, ему следовало иметь два экземпляра шифра. И неужели он думает, что вы ему поверите?

— Он убежден, что я верю ему. Шкаф почти новый, я помню, когда его привезли. Открывается он довольно трудно, и я несколько раз видела, как Ловсхайм практиковался открывать его с шифром перед глазами.

Я не верил. Трудно было поверить такой неловкости Ловсхайма, когда дело касалось хранения денег.

— Что же теперь он собирается делать?

— Сказал, что вызовет представителя фирмы, у которой приобрел шкаф, если я очень спешу. Но если я могу переждать несколько дней, то постарается найти шифр.

— И вы, конечно, сказали ему, что не спешите и можете подождать, — сказал я серьезным тоном.

— Да, я решила, что так будет лучше, чем показать ему, что я обеспокоена.

— Во всяком случае, немедленно скажите об этом Лорну. Он представитель вашего брата, и у него есть полномочия. Хотя он утверждал, что легко сделать фальшивые документы, все же эти бумаги могут вам пригодиться для доказательства вашей личности.

— А вот и доктор, — вдруг сказала она. — Сейчас же покажите ему ваше плечо! Добрый день, доктор!

После осмотра, произведенного в моей комнате, доктор заявил, что доволен видом моей раны, и я сердечно поблагодарил его за заботу.

Я проводил доктора до выхода из отеля. Ловсхайм сидел за конторкой портье. Он поздоровался с врачом и стал спрашивать меня о новостях. Отвечая ему, я видел, как Сю разговаривает с доктором в дверях отеля.

— Доктор удовлетворен, мне гораздо лучше. Но скажите, Ловсхайм, откуда приехал этот священник?

— Священник? — повторил Ловсхайм. Его маленькие черные глазки заблестели от любопытства. За последние дни он сильно изменился. Он был бледен, вероятно, от недосыпания, взгляд его стал беспокойным, и казалось, будто он постоянно находится в состоянии выжидания.

Нагнувшись над книгой, он углубился в список постояльцев, точно их было очень много.

— Кажется, он приехал из Парижа, — сказал он, глядя в список. — Да, действительно так.

— И давно он здесь?

— Около трех недель. А почему вы меня спрашиваете?

Я не ответил ему. Я смотрел на маленькую брошюрку в красочной обложке, которую, заметил, когда Ловсхайм открыл книгу регистрации. Заметив мой взгляд, он поспешно закрыл брошюру книгой.

— Вот поглядите сами, —