– Магию? – спросил Найлз, подсказав Элленшоу логическое завершение предложения.

– Хорошо, я рад, что это сказали вы, а не я. Я бы…

Больше профессор ничего объяснить не успел, потому что Микла вдруг напрягся под связывающими его веревками. Зверь бился и метался, угрожая сорвать толстые веревки, удерживающие его. Его пасть была открыта, и из нее летела слюна, а затем он издал самый истошный вой, когда-либо звучавший в этом храме.

Комптон и мужчины с Патинаша увидели их первыми. Взрослые голиа были повсюду. Неизвестная миссия, в которой они участвовали, явно не была сегодня для них приоритетом, потому что все они спускались по стенам храма, вернувшись из какого-то места, известного только им. Звери спускались вниз головой, боком или задом, цепляясь за грубо отесанные стены храма. Все они спешили на помощь Микле. Четверо мужчин с Патинаша поняли, что пора уходить. Они убежали из центра храма, бросив испуганных Чарли и Найлза, которые смотрели им вслед. А потом Комптон перевел взгляд с убегающих цыган на тело Миклы, мечущееся на каменном столе.

– Думаю, что нам лучше последовать их примеру и убраться отсюда, – сказал он, хватая Элленшоу за руку и утаскивая его прочь от раненого волка. Чарли кивнул, согласившись, эта оценка ситуации была правильной, после чего они оба повернулись и увидели Стануса, который стоял у подножия каменной лестницы, ведущей наружу. Голиа замер, держась одной рукой за стену. Его когти глубоко погрузились в камень. Зверь тяжело дышал и смотрел на двух американцев.

– Знаете что, господин директор? Я не думаю, что он доволен, и подозреваю, что капитан уже не является пассажиром на борту этого круизного лайнера, – сказал Элленшоу.

Найлз не смог ответить, почувствовав, что остальные взрослые голиа опустились на пол обширного храмового комплекса. Там было не меньше тысячи удивительных волков. Вес самцов, которые шли на всех четырех лапах к возвышению, на котором бился Микла, колебался от нескольких сотен фунтов почти до тысячи. Один за другим голиа окружили раненого Миклу. Пока они не обращали внимания на Найлза и Чарли, но Комптон полагал, что это продлится ровно столько, сколько решит Станус. Тем не менее, альфа-самец продолжал наблюдать. Его дыхание начало успокаиваться, но было очевидно, что зверь все еще злится, что ему пришлось пустить в свою голову незнакомца.

Внезапно Станус направился прямо к Найлзу и Элленшоу. Зверь приблизился к большой каменной глыбе и злобно ударил по валуну размером примерно десять на десять футов. Стоя в нескольких шагах от смерти, Комптон и Элленшоу изумленно наблюдали, как большой кусок камня отлетел и ударился о стену. Разозленный лидер стаи одним ударом разбил кусок горы. Найлз уже почти закрыл глаза, когда Микла испустил вопль, от которого по спине директора побежали мурашки. Он даже забыл о непосредственной угрозе – Станусе – и повернулся, чтобы посмотреть на Миклу. В тот же момент Станус остановился и уставился на остальных взрослых голиа, покрытых грязью и потом, которые начали повторять наполненный болью вой своего собрата.

Они наблюдали, как лодыжка огромного волка щелкнула и распрямилась. Микла опять завопил от ужасной боли. Центральная веревка, сдерживавшая его, лопнула, издав протяжный звон, когда две ее половинки разъединились. Голиа дернулся и зарычал. Станус поднял морду к потолку и испустил леденящий кровь вой, который заставил Чарли прикрыть уши руками. В это же время остальные взрослые голиа и их потомство высоко наверху тоже завыли. Стоял оглушительный шум, а исцеление Миклы продолжалось. Комптон мог только удивляться, что старуха готова была вытерпеть ради зверя, которого она послала защитить Аню.

Не успели двое мужчин ничего понять, как Микла снова завыл от боли. Его тело напряглось, и зверь перевернулся на спину, подняв ноги в воздух. Огромная пасть хищника открылась, и Чарльз с Найлзом увидели удивительную белизну его зубов. Он хотел в очередной раз завыть от боли, но не издал ни звука, а затем его тело обмякло. Чарли вздрогнул, поняв, что боль от заклинания исцеления была слишком ужасной для Миклы, и начал подозревать, что внутри что-то пошло не так с мадам Корвески.

Станус замер перед двумя американцами, сверля их своими желтыми глазами.

Пока Найлз и Чарли стояли в ошеломленной и пугающей тишине, Микла вдруг вырвался из оставшихся веревок, которые держали его. Он работал когтями и зубами до тех пор, пока веревки не рассыпались на кусочки вокруг каменного стола. После этого гигантский волк спрыгнул с возвышения и приземлился на все четыре лапы. Его задняя правая лодыжка выглядела так, словно никогда и не была сломана. Чарльз сделал шаг в сторону Миклы, который наблюдал за людьми, тряся головой, чтобы очистить ее от болеутоляющих, которые дала ему доктор Гиллиам, и почувствовал, что на кону было его желание заниматься наукой. В ответ на храбрость Элленшоу, Микла гневно зарычал и встал на задние лапы. Его правая рука свернулась в кулак и ударила по каменному возвышению. Огромная каменная плита треснула, но не развалилась.

Станус переместился раньше, чем мужчины успели понять, что происходит. Гигантский зверь перепрыгнул через Найлза и Чарли и встал между ними и возродившимся Миклой. После этого остальные голиа молча вскарабкались по стенам и исчезли. Задержались только Микла и Станус, но затем даже Микла, бросив последний взгляд на каменную хижину, где проходила операция, отпрыгнул в мерцающем свете факелов. Вожак же остался на месте.

– О-о!.. – простонал Элленшоу, когда Станус посмотрел прямо на них. Когти обеих его рук были выпущены, когда он сделал угрожающий шаг навстречу двум мужчинам.

– Станус, хватит!

Услышав из-за спины голос Ани, зверь замер и медленно повернул голову к прервавшей его женщине. Найлз и Чарли ясно видели, что Станусу надоело слушать приказы. Боковым зрением двое мужчин увидели, что Аня стоит в дверях вместе с Карлом Эвереттом. Капитан обнимал цыганскую принцессу и выглядел слабее, чем когда-либо на их памяти. Он был изможден, но его глаза все еще оставались ярко-голубыми, и его друзья поняли, что он пережил заклинание.

– Иди к детенышам, Станус. Иди! – сердито крикнула Аня. Тяжелая ночь давала о себе знать.

Станус повернулся и направился к младшей Корвески и Эверетту. Чарли сделал шаг вперед, но Найлз удержал его. Что бы ни случилось сейчас с Аней и Карлом, они с Эллешоу ничем не могли им помочь. Зверь оттолкнул цыганскую принцессу в сторону, а затем схватил Эверетта и поднял его в воздух – так, что ноги высокого американца болтались в трех футах над полом.

– Станус, нет! – закричала Корвески, и в этом момент уши зверя опустились, и он начал поднимать свою правую руку в воздух для решающего удара по усталому и измученному лицу капитана. Аня попыталась схватить правую ногу волка, чтобы отвлечь его внимание от Карла, но зверь проигнорировал ее.

– Станус, подойди, – донесся слабый голос из комнаты. – Станус, подойди ко мне!

Голиа замер. Его рука все еще была в воздухе и острые когти находились всего в футе от лица капитана, когда он поднял уши.

Комптон почувствовал, что понимает, что происходит. Зверь испугался, что мадам Корвески умерла, и именно поэтому разъярился. Это в сочетании с предательством, которое Станус видел в необходимости устанавливать связь с Карлом, разъярило его.