Они только что выскользнули из спасительного укрытия одного из островов посреди канала и гребли по открытой воде к другой россыпи скал и деревьев, купающихся в сумеречном свете, когда прозвонил последний колокол Затиши, отдавшись у Баррика в костях неясным гулом, более мощным, чем звук, донёсшийся до его ушей.

— Сейчас они начнут выходить, — тихо сообщил Бек, стараясь тем не менее сохранять спокойствие. — Кто-нибудь увидит нас.

— Если ты не прекратишь вертеться и подскакивать, кто-нибудь нас уж точно заметит. Сиди тихо. Веди себя естественно, — Баррик натянул капюшон ещё ниже на лицо. — Если тебе нечем прикрыть голову, ляг на дно.

Бек отыскал кусок чинёной парусины и завернулся в него.

— Это просто потому, что я знаю здешний народ. Они жестоки, эти Бессонные — жестоки беспричинно! Они как мальчишки, которые обрывают ножки мухам.

— Тогда будем следить, чтобы они не схватили нас за ноги. Так, куда подевался проклятый ворон?..

Баррик всё ещё высматривал Скарна, когда они проплыли под несколькими древними мостами разной высоты, чьи арки внахлёст нависали над водой как колючие плети шиповника, соединяя ряды полуразрушенных увитых плющом черепитчатых башен на двух берегах тёмной реки. Смазанное движение серой тени на одном из мостов привлекло внимание принца — будто кто-то махнул ему платком. Он быстро глянул вверх. И что-то оттуда ответило ему таким же взглядом. Юноша едва мог рассмотреть его сквозь источаемую мглампами тьму, но ощутил, как от этого взгляда словно ледяные когти сжали сердце.

— Что вы делаете? — скороговоркой прошептал Бек. — Вы уронили весло!

Баррик услышал плеск, с которым его спутник ловит весло и втаскивает обратно в лодку, но так, будто звук донёсся с другого берега.

— Куда… куда оно делось? — выговорил он наконец, едва справляясь с языком. — Оно всё ещё наверху?

— Что? О чём вы говорите?

— Глаза… у него были красные глаза. Я думал, оно живое, но… но оно… нет… — во рту пересохло, будто он наглотался песка или пыли, но принц всё-таки сглотнул. — Оно посмотрело на меня…

— Боги, помогите нам, — простонал Бек. — Это была крикса? О, спаси нас Небеса, я не хочу с ними встретиться!

Он прижал руки к лицу, словно напуганный ребёнок.

Наконец Баррик, чьё сердце скакало в груди как бешеный заяц, набрался храбрости взглянуть ещё раз. Переплетение мостов уплывало вдаль позади, и на единый жуткий миг ему показалось, будто нечто бледное реет на самой высокой арке, но стоило сморгнуть — и всё исчезло. Однако принц не мог выбросить случившееся из головы, хотя толком не понимал, что его так напугало.

Как белые лохмотья на ветру…

Город, похоже, потихоньку возвращался к своей скрытной, болезненно-тоскливой жизни. Баррик видел тёмные фигуры, движущиеся сквозь разлитый мглампами мрак, но все они прятались под глубокими капюшонами, заворачивались в мантии так плотно, что разобрать, кроме собственно движения, было ничего нельзя. Большинство прогуливались поодиночке — медленно брели вдоль каналов, изредка пересекая воду у путников над головой, по какому-нибудь из удивительно высоких мостов. Частенько тот или другой житель нёс источающий тьму факел, так что шёл будто внутри небольшой непроглядно-чёрной тучки.

Баррику теперь ничего не хотелось так страстно, как убраться поскорее из этого города. Что за противоестественные твари эти Бессонные? Неужто они вправду так яро ненавидят свет — или они привержены темноте по какой-то другой причине? Баррик ощутил внезапный прилив благодарности к Беку за то, что тот уговорил его не брать с собой настоящий факел.

Следуя за медленным полётом Скарна, путники пересекли самую широкую часть Блёклой и устремились в узкую протоку, которая свернулась в кольцо, как дохлая многоножка, неровной линией перерезая какую-то, по всем признакам, пустую и — несмотря на близость к центру — всеми позабытую, заброшенную часть города: чуть не половина домов лежала в руинах, а несколько и вовсе рассыпались грудой покрытых сажей камней. Раймон Бек с напряжённо-внимательным и одновременно испуганным лицом сидел на носу лодки.

— Вот оно. Мы с хозяином были здесь, я помню это дерево, — произнёс он, указывая на узловатую старую ольху со стволом, искорёженным, изогнувшимся под гнётом лет и ветра, растущую на крошечном, занятом ею одной каменистом островке, протянувшую ветви над водой посреди речного рукава — и похожую на руку тонущего великана. — Думаю, Портал Предателя должен быть где-то поблизости.

— Надеюсь, — Баррик украдкой огляделся.

В этой части города мгламп было меньше, только редкие факелы в креплениях по сторонам канала наводили черноту, однако всё же достаточно густую, чтобы хорошо рассмотреть берег стало затруднительно.

Ещё миг спустя принц выпрямился и ткнул пальцем:

— Это оно?

Чем бы каменная постройка ни была раньше, сейчас от неё остались практически одни развалины: внешние здания рухнули, а остатки высоких стен заросли деревьями и ползучими побегами. Место выглядело так же, как гробницы в усыпальницах за стенами Тронного зала в Южном Пределе, с одним только отличием — в этой впору было хоронить гиганта.

— Я… я думаю, да, — голос Бека упал до шёпота. — О небеса, защитите нас, мне и тогда не понравилось это место, и теперь не нравится — то, что хозяин рассказал о проклятии, меня напугало.

— А это ещё что значит? Нельзя было предупредить раньше? Холмы, развалины — да есть ли в этой стране сплошного мрака хоть что-нибудь не проклятое?

— Я не вспомнил, — Бек уставился в никуда широко распахнутыми глазами; рука, которой он закрывался будто от невидимого солнца, мелко дрожала. — Хозяин упоминал, что это место запретное, и что все жители этих земель, и Бессонные, и Спящие, тоже были прокляты из-за того, что Горбун сделал с богами, — парень закрыл лицо ладонью. — Больше ничего не могу вспомнить — мне тогда всё тут было внове. Всё кругом было таким странным…

Баррика захлестнуло холодное презрение. Слова — всего лишь слова! Что в них кому было пользы?

— Я иду туда. А ты, если хочешь, оставайся.

Раймон Бек затравленно огляделся.

— Пожалуйста, не надо, господин! Не видите вы разве, какое оно плохое? Я туда не пойду!

— Это твой выбор.

Лодка мягко ткнулась в прогнившие доски дока; Баррик встал, отчего скиф накренился так, что Беку пришлось ухватиться за борт. Скарна нигде не было видно — но сам он наверняка заметит их судёнышко и поймёт, куда делся Баррик. Бек больше ничего не сказал, но когда его спутник осторожно влез на пирс, зашатавшийся, но устоявший, последовал за ним; на лице торговца застыло страдальческое и испуганное выражение.

— Не забудь привязать лодку, чтоб не уплыла, — Баррика не оставляло гадкое предчувствие, что, вероятно, убегать им придётся быстро и в совершенно неожиданный момент.

Баррик смог получше разглядеть здание, лишь когда ступил под сень деревьев, удаляясь от единственного факела тьмы, горевшего в подставке рядом с краем канала. Строение оказалось массивнее, чем выглядело с воды, земля вокруг него простиралась шире и дальше, чем виделось на первый взгляд. Оно было неизмеримо древним, на бледных, заплетённых сетью лоз стенах виднелись глубоко процарапанные письмена — или, может, таинственные заклятья, — но такие грубые, будто их вычертила рука ребёнка-великана.