Дима Неклясов улыбнулся.

– Не думаю, что в Сибири есть знатоки подобных тонкостей.

Они поговорили еще несколько минут, – об отношениях между Черягой и Калягиным и тому подобных вещах, и Арбатов с Лучковым, вежливо распрощавшись, покинули номер. Вскоре они присоединились к парочке министров и вице-премьеру, отмечающим внизу круглую дату – пятилетие со времени образования банка.

Дима Неклясов остался в своей комнате. Он долго сидел у окна, прислушиваясь к еле слышной музыке и шороху голосов. Там, в десяти метрах от него, шумел дивный и блестящий мир, в который он так долго мечтал попасть: люди, за знакомство с которыми он предал сибиряка Извольского и стал на сторону москвичей. Но он был дальше от этого мира, чем любой охранник в камуфляже, любезно отворявший дверь министру, выскользнувшему к машине со шлюхой под мышкой. И он уже никогда в него не попадет. Потому что он знает, что собирается делать Извольский, и он не сказал это тем, кто его так нагло и бесцеремонно кинул.

Заседание областного арбитражного суда по иску компании «Импера» о признании действий регистратора «Ахтарский регистратор» неправомочными было назначено на 25 февраля. По закону от суда первой инстанции до апелляционного суда не может пройти более двух месяцев, но Сунженский арбитражный суд явно на закон плевал: отсрочки следовали одна за другой, потом судья заболела, а потом откочевала в отпуск.

Разумеется, председатель суда мог назначить вести дело другую судью, но опять-таки не назначил, и поэтому с 23-го ноября, – даты, когда областной арбитраж впервые отказал «Импере» в иске, прошло не два месяца, а значительно больше.

За два дня до суда губернатор Дубнов позвонил Извольскому и предложил встретиться. Однако парализованный Извольский, по строжайшему настоянию врачей и службы безопасности, не выходил из дома, а уж о том, чтобы он приехал в областную администрацию, не могло быть и речи. Губернатор, в свою очередь, посчитал ниже собственного достоинства навещать загородную резиденцию скандального гендиректора. В результате на стрелку с губернатором поехал Черяга.

Разговор, состоявшийся между ними, был короткий и недружественный. Губернатор предложил банку «Металлург» уступить некоей фирме, зарегистрированной в соседней области, часть долгов комбината, после чего фирма должна была подать иск о признании АМК банкротом. Губернатор гарантировал рассмотрение дела в трехдневный срок и назначение временным управляющим завода человека, устраивающего обе стороны, то есть и Извольского, и областную администрацию.

– Например, кто-нибудь из моих замов. Или господин Федякин. Можно было бы обговорить даже вашу кандидатуру – вы ведь, Денис Федорович, при всей своей занятости умудрились в последнее время где-то отучиться на соответствующих курсах?

Денис с интересом разглядывал губернатора.

– А что, Александр Семеныч, – сказал он, – вы ведь, помнится, месяц назад что-то об акциях говорили? Двадцать процентов просили, если мне не изменяет память?

– Вот месяц назад надо было и соглашаться, – благодушно кивнул Дубнов, – время ушло, условия стали другие. И я просто обращаю ваше внимание на то, что у вашего комбината всегда найдутся какие-нибудь долги. А не найдутся – придет налоговая полиция и насчитает. И тогда в течение трех дней я обанкрочу ваш комбинат безо всякого вашего участия.

– И провалитесь на следующих выборах.

Губернатор кивнул.

– Именно поэтому я не хочу делать это без вашего участия. Согласитесь, что даже если через три дня суд откажет банку в иске, то Высший арбитражный суд однозначно решит дело в его пользу. В этих условиях мы сможем сказать, что банкротство комбината – это совместная акция области и завода по его спасению.

Краткая налоговая эпопея явно не прошла губернатору даром. Он уже не хотел ссориться с заводом публично. Черяга покачал головой.

– Никакого совместного банкротства не будет.

– Денис Федорович, я знаю, что вы думаете. Если человек, который спит два часа в сутки, руководит огромным предприятием и еще успевает найти время для акций вроде тех, что случились с Ващенко или Алибековым (Алибековым звали замдиректора «Сунжэнерго») – если этот человек вдруг находит время отучиться на внешнего управляющего, то ваши планы, извините, как тортом на роже написаны. Так вот – если вы думаете обанкротить АМК самостоятельно, то не забудьте, что вам для этого придется пройти через арбитраж здесь, в полукилометре от моего кабинета. И может случиться, что при этом суд назначит не того временного управляющего, которого вы впишете в иск, а кого-то другого. И этот кто-то другой в упор не заметит долгов «Металлургу», а заметит, к примеру, только долг налоговым органам области. Я ясно выражаюсь?

Денис кивнул.

– Так ваш ответ?

Денис стремительно перегнулся в кресле, выбрасывая вперед обе руки. Загнутые по-блатному пальцы мелькнули в десяти сантиметрах от изумленных глаз губернатора.

– Все усек? – прошипел Денис.

В следующую секунду он с грохотом отодвинул кресло и исчез в предбаннике. Губернатор остался за столом, хлопая глазами. Осторожно скрипнула дверь, и из комнаты отдыха в кабинет вошел заместитель Дубнова, Николай Трепко.

– Ну что? – сказал Трепко, – договорились?

Дубнов повернул импозантную, увенчанную величественной сединой голову.

– Он мне «козу» показал! – плачущим голосом проговорил губернатор, – ты представляешь, Коля? Мне замдиректора бюджетообразующего предприятия «козу» показал! В какую пропасть катится Россия? «Козу!» Как твой сын!

Нечего и говорить, что после возмутительной блатной выходки Черяги исход арбитражного разбирательства был предопределен. Спустя три дня Сунженский арбитражный суд под председательством судьи Балановой Виктории Сергеевны удовлетворил иск компании «Импера» к ЗАО «Ахтарский регистратор» и обязал вышеназванное ЗАО восстановить в реестре записи о принадлежности семьдесят пять процентов акций ОАО «Ахтарский металлургический комбинат» фирмам «Импера», «Лагуна» и «Кроника».

Разумеется, это еще не означало полной победы банка. Во-первых, комбинат, в свою очередь, мог оспаривать решение суда в Высшем арбитражном суде, и хотя особого толку от этого не было, время протянуть-таки было можно. Во-вторых, на комбинате в любом случае продолжал действовать старый Совет Директоров, потому что по закону новый Совет Директоров и новый генеральный директор могли быть назначены только на чрезвычайном акционерном собрании, а чрезвычайное акционерное собрание не могло состояться раньше, чем через сорок пять дней после того, как новоявленный акционер решит его собрать.

Но даже и тут не все было потеряно, потому что действующий совет директоров всегда может сунуть под задницу стороннего акционера очень много очень острых кнопок, и в России бывали случаи, когда директор, распоряжавшийся девятью процентами акций, с успехом держал оборону против владельцев контрольного пакета по два-три года.