раз говорила, – вставила Женя, неожиданно появившись в дверях. В облегающей майке с широким вырезом и узких джинсах она выглядела восхитительно, но Аркадию показывать своё восхищение было нельзя.

Чувство приличия заставило его чуть задержаться.

– И большой дом? – спросил Родион Александрович, чтобы сказать хоть что-то.

– Я его ещё не видел, но по проекту да, большой, только дело не в этом. Там хорошее место, вокруг много леса, рядом река и шоссе неподалёку, 15 минут до МКАДа.

– На Рублёвке, небось.

– Нет-нет, что вы, – оправдываясь, будто расположение дома в этом районе являлось чем-то неприличным, поспешил опровергнуть молодой человек. – На юго-западе, там таких домов немного, и стоят они гораздо дешевле. Отец любит уединение, он не хотел ничего пафосного, и чтобы поменьше знакомых вокруг.

– Понятное дело. А на речке можно рыбачить?

– Вы как-нибудь приезжайте, обязательно проверим.

– Ну, об этом надо спрашивать у Геннадия Аркадьевича.

– Я думаю, он будет рад, когда утрясётся с переездом. Как раз и повод познакомиться. Отец много о вас расспрашивал. Вот он звонит.

Геннадий Аркадьевич набрал сына только для того, чтобы сообщить, что они уже добрались, но его звонок оказался для парня сущим спасением.

– Вы извините, нам пора, будут волноваться, почему не едем.

– Да, конечно, езжайте.

– Только на дороге осторожней, сильно не гони, – в приступе притворной заботы вставила Марина Петровна.

Они покинули эту квартиру именно в тот отрадный момент, когда текущая тема обсуждена ровно настолько, чтобы не выйти за светские рамки, и собеседники не устали друг от друга. В машине Аркадий, чуть повысив голос из-за шума из приоткрытого окна, спросил:

– Как ты думаешь, твои родители меня ненавидят какой-то классовой ненавистью, или им не нравлюсь лично я?

– А с чего ты взял, что они тебя ненавидят?

– Разве ты не видишь?

– Не придирайся к словам. Но в тебе действительно есть немного великосветского снобизма, это очень отталкивает.

– Впервые слышу. Похоже, никто кроме вас прежде этого не замечал. С таким подходом, знаешь ли, из-за нездоровой мнительности можно опошлить всё что угодно. Я просто так воспитан, и с моим уровнем образования и интеллекта подобное поведение совершенно естественно.

Она промолчала явно в знак несогласия, хотя в душе понимала, что Аркадий абсолютно прав.

Когда они подъехали, Геннадий Аркадьевич встретил их у ворот и не столько в знак гостеприимства, сколько из удовольствия, которое получал от открытия-закрытия автоматического механизма нажатием одной кнопки. Молодые люди въехали за ажурный кованый забор во двор; машину пришлось оставить на открытом воздухе, поскольку гараж уже занимали два автомобиля. Женя невольно сделала разочарованное лицо, когда увидела дом снаружи, она ожидала чего-то большего. Обычная двухэтажная постройка на монолитном каркасе с мансардой в спокойном немецком стиле, отделанная белой штукатуркой с имитацией деревянных балок на фасаде. Пройдясь по тропинке из разноцветной плитки, гости очутились внутри. Здесь всё оказалось не столь однозначно. Прихожая на первом этаже упиралась в деревянную лестницу, ведущую наверх, слева от неё располагалась скромная комната то ли под кабинет, то ли для гостей, за лестницей – огромная кухня со столовой, а направо – широкий зал в два этажа, большую часть потолка которого занимала плоская люстра, похожая на раковину моллюска; мебель везде кроме кухни стояла в чехлах без порядка.

– Аркаш, ты принеси ту коробку из машины, а я пока покажу Жене дом. Один осилишь?

– Конечно.

Гараж соединялся с домом через дверь в конце зала, за ней располагалась ещё одна винтовая лестница на мансарду и второй этаж, в котором со стороны зала проходила небольшая галерея прямо напротив длинного ряда окон. Молодой человек взял ключи от машины, нащупал выключатель, подошёл к автомобилю, открыл багажник и не без труда вытащил из него изрядно потрёпанную картонную коробку. Будто нарочно придуманная для того, чтобы об неё спотыкаться, ступенька у двери с обратной стороны, которую Аркадий не учёл, встретилась на его пути. Выключив свет и направляясь с неудобной ношей обратно, он споткнулся, но удержался на ногах, а вот у коробки от встряски прорвалось дно и содержимое в полном составе оказалось на полу. Ничего особенного: пара железных чайников, кухонных досок, лопатки, поварёшки, старые вилки и ложки, и ещё какая-то картонная коробочка размером с ладонь, оклеенная синим дермантином. Когда молодой человек собирал утварь в перевёрнутую коробку, он не обратил на неё внимания и автоматически закинул внутрь, но вскоре, оглядываясь вокруг, не пропустил ли чего, заметил её несоответствие прочим предметам и полюбопытствовал, что внутри. Портрет матери его собственного произведения занимал чуть более половины места своего хранения. Как всегда бывает в подобных ситуациях, поначалу он не придал находке никакого значения и так же машинально, как и доставал, положил её обратно, однако при этом почему-то вдруг сильно разволновался, едва сдерживая дыхание под бешеный стук сердца, и только некоторое время спустя стал думать о сделанном открытии.

Фасад

Между тем Геннадий Аркадьевич, непринуждённо болтая с Женей, обошёл с ней первый этаж и поднялся на второй, туда, где обе лестницы смыкались на одной площадке.

– …и после долгих раздумий я всё-таки решил не делать его большим, чтобы чувствовалось подобие уюта.

– А, по-моему, он просто огромный.

– Ты не видела некоторые особняки по соседству, вот там дворцы так дворцы, размерами чуть ли не на весь земельный участок. У меня же ещё осталось немного места под парк. Как ты относишься к парковому дизайну?

– Это свой отдельный мир, в котором надо больше разбираться в садоводстве, что и как растёт, что и когда цветёт, чем в дизайне. Интересно, конечно, но очень специфично. Но иметь свой собственный парк у дома действительно потрясающе!

– И я так подумал. На втором этаже, по задумке, должен был получиться дом в доме, хотя Оксане ровный ряд дверей напомнил общагу. В этот коридор выходят все комнаты второго этажа, – пояснил Геннадий Аркадьевич, неспешно прогуливаясь вдоль него. – Тут наша комната. Жена непременно настаивала на отделке салатового цвета, говорит, ей наскучил холодный серый стиль бывшей спальни. И гарнитур она тоже выбирала сама, однако меня, если честно, эти шкафы из красного дерева с зелёными вставками немного будоражат, не вполне подходящая расцветка для спальни. Потом заменим.

– Какая большая, размером, наверное, со всю нашу квартиру.

– Да, это немного сглаживает дискомфорт из-за мебели, легче дышится, хотя тяжёлые плотно-зелёные портьеры с рюшечками портят впечатление.

– Вы слишком придирчивы, – всё-таки Женя увлеклась домом и обстановкой. – Не кровать, аэродром, и полы очень мягкие. Где вы взяли такой ворсистый ковролин?

– Шутишь, что ли? Натуральная овечья шерсть. Ты посмотри, какой